Неточные совпадения
В четыре часа дня погода начала портиться,
с востока стал надвигаться туман, и, хотя
ветра еще не было, море сильно волновалось.
30-го числа вечером миноносцы дошли до залива Джигит. П.Г. Тигерстедт предложил мне переночевать на судне, а завтра
с рассветом начать выгрузку. Всю ночь качался миноносец на мертвой зыби. Качка была бортовая, и я
с нетерпением ждал рассвета.
С каким удовольствием мы все сошли на твердую землю! Когда миноносцы стали сниматься
с якоря, моряки помахали нам платками, мы ответили им фуражками. В рупор
ветром донесло: «Желаем успеха!» Через 10 минут миноносцы скрылись из виду.
В полдень погода не изменилась. Ее можно было бы описать в двух словах: туман и дождь. Мы опять просидели весь день в палатках. Я перечитывал свои дневники, а стрелки спали и пили чай. К вечеру поднялся сильный
ветер. Царствовавшая дотоле тишина в природе вдруг нарушилась. Застывший воздух пришел в движение и одним могучим порывом сбросил
с себя апатию.
Сорванная
с деревьев листва закружилась в вихре и стала подниматься кверху. Порывы
ветра были так сильны, что ломали сучья, пригибали к земле молодняк и опрокидывали сухие деревья.
В лесу мы не страдали от
ветра, но каждый раз, как только выходили на реку, начинали зябнуть. В 5 часов пополудни мы дошли до четвертой зверовой фанзы. Она была построена на берегу небольшой протоки
с левой стороны реки. Перейдя реку вброд, мы стали устраиваться на ночь. Развьючив мулов, стрелки принялись таскать дрова и приводить фанзу в жилой вид.
Сильный порывистый
ветер клубами гнал
с моря туман. Точно гигантские волны, катился он по земле и смешивался в горах
с дождевыми тучами.
Миновал еще один день. Вечером дождь пошел
с новой силой. Вместе
с тем усилился и
ветер. Эту ночь мы провели в состоянии какой-то полудремоты. Один поднимался, а другие валились
с ног.
Часов в 9 утра
ветер переменился еще раз и подул
с юго-востока.
Лежа у костра, я любовался звездами. Дерсу сидел против меня и прислушивался к ночным звукам. Он понимал эти звуки, понимал, что бормочет ручей и о чем шепчется
ветер с засохшей травой.
Ночь обещала быть холодной. По небу, усеянному звездами, широкой полосой протянулся Млечный Путь. Резкий, холодный
ветер тянул
с северо-запада. Я озяб и пошел в фанзу, а китаец остался один у огня.
По наблюдениям староверов, если на западе в горах небо чистое — погода будет тихая, но если
с утра там поднимаются кучевые облака — это верный признак сильного северо-западного
ветра.
На рассвете обыкновенно всегда бывает тихо;
ветер начинает дуть
с восхода солнца, постепенно усиливаясь, и достигает наибольшего напряжения к двум часам пополудни.
С закатом солнца должен опять подуть холодный северо-западный
ветер.
Когда мы подошли к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны моря дул сильный
ветер. Волны
с шумом бились о берег и
с пеной разбегались по песку. От реки в море тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться
с места. Я медленно погружался в воду.
— Плохо, — сказал я, —
ветер начинает дуть
с юга.
Наконец наступило 1 ноября — первый день зимнего месяца. Утром был мороз до 10°
С при сильном
ветре.
В каком бы направлении
ветер ни дул —
с материка в море или, наоборот,
с моря на материк, движение его всегда происходит по долинам. В тех случаях, если последние имеют северо-западное направление,
ветер дует
с такой силой, что опрокидывает на землю деревья и снимает
с домов крыши. Обыкновенно
с восходом солнца
ветер стихает, а часа в четыре дня начинает дуть снова.
Я счел необходимым адресоваться к инструментам: барометр показывал 759, температура воздуха — 3°
С, анемометр — полный штиль. Это интересное явление продолжалось до рассвета. Когда мгла исчезла, снова подул холодный северо-западный
ветер.
От реки Бабкова берег делает небольшой изгиб. Чтобы сократить путь, мы поднялись по одному из притоков реки Каменной, перевалили через горный кряж, который здесь достигает высоты 430 м, и вышли на реку Холонку, невдалеке от ее устья, где застали Хей-ба-тоу
с лодкой. За штиль ночью
ветер, казалось, хотел наверстать потерянное и дул теперь особенно сильно; анемометр показывал 215.
С каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Средняя суточная температура понизилась до 6,3°
С, и дни заметно сократились. На ночь для защиты от
ветра нужно было забираться в самую чащу леса. Для того чтобы заготовить дрова, приходилось рано становиться на биваки. Поэтому за день удавалось пройти мало, и на маршрут, который летом можно было сделать в сутки, теперь приходилось тратить времени вдвое больше.
Утром 4 ноября мы все проснулись от холода. Термометр показывал — 11°
С при сильном
ветре.
Холодный, пронзительный
ветер не позволял нам долго любоваться красивой картиной и принуждал к спуску в долину.
С каждым шагом снегу становилось все меньше и меньше. Теперь мы шли по мерзлому мху. Он хрустел под ногами и оставался примятым к земле.
Порывистый и холодный
ветер шумел сухой травой и неистово трепал растущее вблизи одинокое молодое деревце. Откуда-то из темноты,
с той стороны, где были прибрежные утесы, неслись странные звуки, похожие на вой.
На другой день
ветер был особенно силен: анемометр давал показания 242 при температуре воздуха — 6°
С и при барометрическом давлении в 766 мм.
17-го утром мы распрощались
с рекой Нахтоху и тронулись в обратный путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на море
с надеждой, не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море было пустынно.
Ветер дул
с материка, и потому у берега было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо было возвращаться назад, но больше ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
Сильный
ветер. — Приключения Хей-ба-тоу. — Снаряжение в зимний путь. — Устройство нарт. — Рыбная ловля. — Привычка удэгейцев к холоду. — Саджи. — Зимний поход. — Накануне выступления. — Нартовый обоз. — Река Кусун
с притоками. — Тигровая скала. — Горные породы. — Выгоревшие леса. — Зимняя палатка. — Лесные птицы. — Удэгеец Сунцай.
К утру
ветер начал стихать. Сильные порывы сменялись периодами затишья. Когда рассвело, я не узнал места: одна фанза была разрушена до основания, у другой выдавило стену; много деревьев, вывороченных
с корнями, лежало на земле.
С восходом солнца
ветер упал до штиля; через полчаса он снова начал дуть, но уже
с южной стороны.
Утром 6 декабря мы встали до света. Термометр показывал — 21°
С.
С восходом солнца ночной
ветер начал стихать, и от этого как будто стало теплее.
После 1 декабря сильные северо-западные
ветры стали стихать. Иногда выпадали совершенно тихие дни. Показания анемометра колебались теперь в пределах от 60 до 75, но вместе
с тем стали увеличиваться морозы.
Легкий
ветер гнал
с востока небольшие кучевые облака.
С утра погода хмурилась. Воздух был наполнен снежной пылью.
С восходом солнца поднялся
ветер, который к полудню сделался порывистым и сильным. По реке кружились снежные вихри; они зарождались неожиданно, словно сговорившись, бежали в одну сторону и так же неожиданно пропадали. Могучие кедры глядели сурово и, раскачиваясь из стороны в сторону, гулко шумели, словно роптали на непогоду.
Утром 17 декабря состояние погоды не изменилось к лучшему.
Ветер дул
с прежней силой: анемометр показывал 220, термометр — 30°
С. Несмотря на это, мы все-таки пошли дальше. Заметно, что к западу от Сихотэ-Алиня снегу было значительно больше, чем в прибрежном районе.
После полудня небо стало заволакиваться слоистыми облаками; вокруг солнца появились круги, и вместе
с тем начал подниматься
ветер.
Поднявшийся
ветер дул нам навстречу и, как ножом, резал лицо. Когда начало смеркаться, мы были как раз на водоразделе. Здесь Дерсу остановился и стал о чем-то совещаться со стариком тазой. Подойдя к ним, я узнал, что старик таза немного сбился
с дороги. Из опасения заблудиться они решили заночевать под открытым небом.
Место для бивака было выбрано нельзя сказать чтобы удачное. Это была плоская седловина, поросшая густым лесом. В сторону от нее тянулся длинный отрог, оканчивающийся небольшой конической сопкой. По обеим сторонам седловины были густые заросли кедровника и еще какого-то кустарника
с неопавшей сухой листвой. Мы нарочно зашли в самую чащу его, чтобы укрыться от
ветра, и расположились у подножия огромного кедра высотой, вероятно, 20 м.
Он устроил себе нечто вроде палатки, а на плечи набросил шинель. Старик таза поместился у подножия кедра, прикрывшись одеялом. Он взялся караулить бивак и поддерживать огонь всю ночь. Нарубив еловых веток, я разостлал на них свой мешок и устроился очень удобно.
С одной стороны от
ветра меня защищала валежина, а
с другой — горел огонь.
Казалось, что все злые духи собрались в одно место и
с воем и плачем носились по тайге друг за другом, точно они хотели разрушить порядок, данный природе, и создать снова хаос на земле. Слышались то исступленный плач и стенания, то дикий хохот и вой; вдруг на мгновение наступала тишина, и тогда можно было разобрать, что происходит поблизости. Но уже по этим перерывам было видно, что
ветер скоро станет стихать.
Каждый порыв
ветра сыпал на землю сухой снег
с таким шумом, точно это был песок.
Шорох повторился, но на этот раз
с обеих сторон одновременно.
Ветер шумел вверху по деревьям и мешал слушать. Порой мне казалось, что я как будто действительно слышу треск сучков и вижу даже самого зверя, но вскоре убеждался, что это совсем не то: это был или колодник, или молодой ельник.
Потому ли, что земля переместилась в плоскости эклиптики по отношению к солнцу, или потому, что мы все более и более удалялись от моря (вероятно, имело место и то и другое), но только заметно день удлинялся и климат сделался ровнее. Сильные
ветры остались позади. Барометр медленно поднимался, приближаясь к 760. Утром температура стояла низкая (–30°
С), днем немного повышалась, но к вечеру опять падала до — 25°
С.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной
ветер разгуливает в голове; ты берешь пример
с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть на них? не нужно тебе глядеть на них. Тебе есть примеры другие — перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Не
ветры веют буйные, // Не мать-земля колышется — // Шумит, поет, ругается, // Качается, валяется, // Дерется и целуется // У праздника народ! // Крестьянам показалося, // Как вышли на пригорочек, // Что все село шатается, // Что даже церковь старую //
С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И к вечеру покинули // Бурливое село…
Шли долго ли, коротко ли, // Шли близко ли, далеко ли, // Вот наконец и Клин. // Селенье незавидное: // Что ни изба —
с подпоркою, // Как нищий
с костылем, // А
с крыш солома скормлена // Скоту. Стоят, как остовы, // Убогие дома. // Ненастной, поздней осенью // Так смотрят гнезда галочьи, // Когда галчата вылетят // И
ветер придорожные // Березы обнажит… // Народ в полях — работает. // Заметив за селением // Усадьбу на пригорочке, // Пошли пока — глядеть.
Не чувствуя движения своих ног, Ласка напряженным галопом, таким, что при каждом прыжке она могла остановиться, если встретится необходимость, поскакала направо прочь от дувшего
с востока предрассветного ветерка и повернулась на
ветер.
Остановившись и взглянув на колебавшиеся от
ветра вершины осины
с обмытыми, ярко блистающими на холодном солнце листьями, она поняла, что они не простят, что всё и все к ней теперь будут безжалостны, как это небо, как эта зелень.