Неточные совпадения
Из пернатых в этот день мы видели сокола-сапсана. Он сидел
на сухом дереве
на берегу реки и,
казалось, дремал, но вдруг завидел какую-то птицу и погнался за нею. В другом месте две вороны преследовали сорокопута. Последний прятался от них в кусты, но вороны облетели куст с другой стороны, прыгали с ветки
на ветку и старались всячески поймать маленького разбойника.
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как
казалось с
берега. Течение в реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по воде метров
на 300 и затем уже пускался к противоположному
берегу, упираясь изо всех сил шестом в дно реки, и все же течением его сносило к самому устью.
Ночь была ясная. Одна сторона реки была освещена, другая — в тени. При лунном свете листва деревьев
казалась посеребренной, стволы — белесовато-голубыми, а тени — черными. Кусты тальника низко склонились над водой, точно они хотели скрыть что-то около своих
берегов. Кругом было тихо, безмолвно, только река слабо шумела
на перекатах.
У подножия найнинских террас,
на самом
берегу моря, мы нашли корейскую фанзу. Обитатели ее занимались ловлей крабов и соболеванием. В фанзе жили девять холостых корейцев. Среди них двое одетых по-китайски и один по-удэгейски. Они носили косы и имели подбритые лбы. Я долго их принимал за то, чем они
казались, и только впоследствии узнал, кто они
на самом деле.
Скоро нам опять пришлось лезть в воду. Сегодня она
показалась мне особенно холодной. Выйдя
на противоположный
берег, мы долго не могли согреться. Но вот солнышко поднялось из-за гор и под его живительными лучами начал согреваться озябший воздух.
Утесы
на берегу моря, лес в горах и одиноко стоящие кусты и деревья
казались как бы другими — не такими, как всегда.
От реки Бабкова
берег делает небольшой изгиб. Чтобы сократить путь, мы поднялись по одному из притоков реки Каменной, перевалили через горный кряж, который здесь достигает высоты 430 м, и вышли
на реку Холонку, невдалеке от ее устья, где застали Хей-ба-тоу с лодкой. За штиль ночью ветер,
казалось, хотел наверстать потерянное и дул теперь особенно сильно; анемометр показывал 215.
17-го утром мы распрощались с рекой Нахтоху и тронулись в обратный путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел
на море с надеждой, не
покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море было пустынно. Ветер дул с материка, и потому у
берега было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо было возвращаться назад, но больше ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
Неточные совпадения
— Отлично, отлично, — говорил он, закуривая толстую папиросу после жаркого. — Я к тебе точно с парохода после шума и тряски
на тихий
берег вышел. Так ты говоришь, что самый элемент рабочего должен быть изучаем и руководить в выборе приемов хозяйства. Я ведь в этом профан; но мне
кажется, что теория и приложение ее будет иметь влияние и
на рабочего.
Пробираясь
берегом к своей хате, я невольно всматривался в ту сторону, где накануне слепой дожидался ночного пловца; луна уже катилась по небу, и мне
показалось, что кто-то в белом сидел
на берегу; я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом
берега; высунув немного голову, я мог хорошо видеть с утеса все, что внизу делалось, и не очень удивился, а почти обрадовался, узнав мою русалку.
Так же,
казалось, он не замечал и того, что в трактире или
на берегу, среди лодок, рыбаки умолкали в его присутствии, отходя в сторону, как от зачумленного.
Ослепительно блестело золото ливрей идолоподобно неподвижных кучеров и грумов, их головы в лакированных шляпах
казались металлическими,
на лицах застыла суровая важность, как будто они правили не только лошадьми, а всем этим движением по кругу, над небольшим озером; по спокойной, все еще розоватой в лучах солнца воде, среди отраженных ею облаков плавали лебеди, вопросительно и гордо изогнув шеи, а
на берегах шумели ярко одетые дети, бросая птицам хлеб.
До деревни было сажен полтораста, она вытянулась по течению узенькой речки, с мохнатым кустарником
на берегах; Самгин хорошо видел все, что творится в ней, видел, но не понимал.
Казалось ему, что толпа идет торжественно, как за крестным ходом, она даже сбита в пеструю кучу теснее, чем вокруг икон и хоругвей. Ветер лениво гнал шумок в сторону Самгина, были слышны даже отдельные голоса, и особенно разрушал слитный гул чей-то пронзительный крик: