Неточные совпадения
Не успели мы отойти от
берега и ста шагов, как Дерсу опять
нашел чьи-то следы.
Обсушившись немного, я пошел вниз по реке со слабой надеждой
найти фуражку. Течением могло прибить ее где-нибудь около
берега. Та к я проходил до самых сумерек, но фуражки не
нашел и должен был взамен ее повязать голову платком. В этом своеобразном уборе я продолжал уже весь дальнейший путь.
Для этого надо было
найти плёс, где вода шла тихо и где было достаточно глубоко. Такое место скоро было найдено немного выше последнего порога. Русло проходило здесь около противоположного
берега, а с нашей стороны тянулась длинная отмель, теперь покрытая водой. Свалив три большие ели, мы очистили их от сучьев, разрубили пополам и связали в довольно прочный плот. Работу эту мы закончили перед сумерками и потому переправу через реку отложили до утра.
У подножия найнинских террас, на самом
берегу моря, мы
нашли корейскую фанзу. Обитатели ее занимались ловлей крабов и соболеванием. В фанзе жили девять холостых корейцев. Среди них двое одетых по-китайски и один по-удэгейски. Они носили косы и имели подбритые лбы. Я долго их принимал за то, чем они казались, и только впоследствии узнал, кто они на самом деле.
На опушке лиственного леса, что около болота, староверы часто
находили неглубоко в земле бусы, серьги, браслеты, пуговицы, стрелы, копья и человеческие кости. Я осмотрел это место и
нашел следы жилищ. На старинных морских картах при устье Амагу показаны многочисленные туземные юрты. Старик рассказывал мне, что лет 30 назад здесь действительно жило много удэгейцев, но все они погибли от оспы. В 1870 году, по словам Боголюбского, на
берегу моря, около реки Амагу, жило много туземцев.
Потом мы пошли к
берегу и отворотили один камень. Из-под него выбежало множество мелких крабов. Они бросились врассыпную и проворно спрятались под другие камни. Мы стали ловить их руками и скоро собрали десятка два. Тут же мы
нашли еще двух протомоллюсков и около сотни раковин береговичков. После этого мы выбрали место для бивака и развели большой огонь. Протомоллюсков и береговичков мы съели сырыми, а крабов сварили. Правда, это дало нам немного, но все же первые приступы голода были утолены.
Я полагал было пойти в фанзы к удэгейцам, но Дерсу советовал остаться на
берегу моря. Во-первых, потому, что здесь легче было
найти пропитание, а во-вторых, он не терял надежды на возвращение Хей-ба-тоу. Если последний жив, он непременно возвратится назад, будет искать нас на
берегу моря, и если не
найдет, то может пройти мимо. Тогда мы опять останемся ни с чем. С его доводами нельзя было не согласиться.
Опасаясь, чтобы с Логадой чего-нибудь не случилось, я зажег свой маленький фонарик и снова пошел его искать. Два удэгейца вызвались меня провожать. Под
берегом, в 50 шагах от балагана, мы
нашли Логаду спящим на охапке сухой травы.
Неточные совпадения
— Послушай, слепой! — сказал Янко, — ты
береги то место… знаешь? там богатые товары… скажи (имени я не расслышал), что я ему больше не слуга; дела пошли худо, он меня больше не увидит; теперь опасно; поеду искать работы в другом месте, а ему уж такого удальца не
найти.
Катерина. Такая уж я зародилась горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно, я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от
берега. На другое утро уж
нашли, верст за десять!
Утром сели на пароход, удобный, как гостиница, и поплыли встречу караванам барж, обгоняя парусные рыжие «косоуши», распугивая увертливые лодки рыбаков. С
берегов, из богатых сел, доплывали звуки гармоники, пестрые группы баб любовались пароходом, кричали дети, прыгая в воде, на отмелях. В третьем классе, на корме парохода, тоже играли, пели. Варвара
нашла, что Волга действительно красива и недаром воспета она в сотнях песен, а Самгин рассказывал ей, как отец учил его читать:
Игрою и ремеслом
находил Клим и суждения о будущем Великого сибирского пути, о выходе России на
берега океана, о политике Европы в Китае, об успехах социализма в Германии и вообще о жизни мира.
Мы съехали после обеда на
берег, лениво и задумчиво бродили по лесам, или, лучше сказать, по садам, зашли куда-то в сторону,
нашли холм между кедрами, полежали на траве, зашли в кумирню, напились воды из колодца, а вечером пили чай на
берегу, под навесом мирт и папирусов, — словом, провели вечер совершенно идиллически.