Неточные совпадения
Когда мы подошли к
реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны моря
дул сильный ветер. Волны
с шумом бились о берег и
с пеной разбегались по песку. От
реки в море тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться
с места. Я медленно погружался в воду.
От
реки Бабкова берег делает небольшой изгиб. Чтобы сократить путь, мы поднялись по одному из притоков
реки Каменной, перевалили через горный кряж, который здесь достигает высоты 430 м, и вышли на
реку Холонку, невдалеке от ее устья, где застали Хей-ба-тоу
с лодкой. За штиль ночью ветер, казалось, хотел наверстать потерянное и
дул теперь особенно сильно; анемометр показывал 215.
Они сообщили нам крайне неприятную новость: 4 ноября наша лодка вышла
с реки Холонку, и
с той поры о ней ни слуху ни духу. Я вспомнил, что в этот день
дул особенно сильный ветер. Пугуй (так звали одного из наших новых знакомых) видел, как какая-то лодка в море боролась
с ветром, который относил ее от берега все дальше и дальше; но он не знает, была ли то лодка Хей-ба-тоу.
17-го утром мы распрощались
с рекой Нахтоху и тронулись в обратный путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на море
с надеждой, не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море было пустынно. Ветер
дул с материка, и потому у берега было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо было возвращаться назад, но больше ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
Неточные совпадения
С моря
дул холодный ветер,
река синевато вспухла, тяжелые волны голодно лижут гранит берегов.
Ночь была черная и дождливая. Ветер
дул все время
с северо-востока порывами, то усиливаясь, то ослабевая. Где-то в стороне скрипело дерево. Оно точно жаловалось на непогоду, но никто не внимал его стонам. Все живое попряталось в норы, только мы одни блуждали по лесу, стараясь выйти на
реку Улике.
Дул седовласый Борей, и картина вступала в свою последнюю смену: пойма блестела белым снегом, деревня резко обозначалась у подгорья, овраг постепенно исчезал под нивелирующею рукою пушистой зимы, и просвирнины гуси
с глупою важностью делали свой променад через окаменевшую
реку.
Выйдут на берег покатый // К русской великой
реке — // Свищет кулик вороватый, // Тысячи лап на песке; // Барку ведут бечевою, // Чу, бурлаков голоса! // Ровная гладь за
рекою — // Нивы, покосы, леса. // Легкой прохладою
дует //
С медленных, дремлющих вод… // Дедушка землю целует, // Плачет — и тихо поет… // «Дедушка! что ты роняешь // Крупные слезы, как град?..» // — Вырастешь, Саша, узнаешь! // Ты не печалься — я рад…
Пришла осень. Желтые листья падали
с деревьев и усеяли берега; зелень полиняла;
река приняла свинцовый цвет; небо было постоянно серо;
дул холодный ветер
с мелким дождем. Берега
реки опустели: не слышно было ни веселых песен, ни смеху, ни звонких голосов по берегам; лодки и барки перестали сновать взад и вперед. Ни одно насекомое не прожужжит в траве, ни одна птичка не защебечет на дереве; только галки и вороны криком наводили уныние на душу; и рыба перестала клевать.