Неточные совпадения
В это время ко мне подошел Дерсу и попросил разрешения остаться на один день у
тазов.
По рассказам
тазов, месяца два назад один тигр унес ребенка от самой фанзы. Через несколько дней другой тигр напал на работавшего
в поле китайца и так сильно изранил его, что он
в тот же день умер.
Совпало так, что китайцы тоже
в эту ночь решили сделать нападение и не только отобрать женщину, но и раз навсегда отделаться от обоих
тазов.
Захватив с собой винтовку, он отправился
в фанзу горбатого
тазы и разжег
в ней огонь, как будто все обитатели ее были дома.
В это время
тазы тихонько спустили лодку
в воду и посадили
в нее женщину и детей.
На реке Санхобе мы опять встретились с начальником охотничьей дружины Чжан Бао и провели вместе целый день. Оказалось, что многое из того, что случилось с нами
в прошлом году на Имане, ему было известно. От него я узнал, что зимой он ходил разбирать спорный земельный вопрос между
тазами и китайцами, а весной был на реке Ното, где уничтожил шайку хунхузов.
Наконец хромой
таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с берега. Течение
в реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по воде метров на 300 и затем уже пускался к противоположному берегу, упираясь изо всех сил шестом
в дно реки, и все же течением его сносило к самому устью.
Тазы на Такеме те же, что и
в Южно-Уссурийском крае, только менее подвергшиеся влиянию китайцев. Жили они
в фанзах, умели делать лодки и лыжи, летом занимались земледелием, а зимой соболеванием. Говорили они по-китайски, а по-удэгейски знали только счет да отдельные слова. Китайцы на Такеме были полными хозяевами реки; туземцы забиты и, как везде, находились
в неоплатных долгах.
На другой день мы продолжали наш путь вниз по долине реки Такемы и
в три с половиной дня дошли до моря уже без всяких приключений. Это было 22 сентября. С каким удовольствием я растянулся на чистой циновке
в фанзе у
тазов! Гостеприимные удэгейцы окружили нас всяческим вниманием: одни принесли мясо, другие — чай, третьи — сухую рыбу. Я вымылся, надел чистое белье и занялся работой.
Следующие два дня были дождливые,
в особенности последний. Лежа на кане, я нежился под одеялом. Вечером перед сном
тазы последний раз вынули жар из печей и положили его посредине фанзы
в котел с золой. Ночью я проснулся от сильного шума. На дворе неистовствовала буря, дождь хлестал по окнам. Я совершенно забыл, где мы находимся; мне казалось, что я сплю
в лесу, около костра, под открытым небом. Сквозь темноту я чуть-чуть увидел свет потухающих углей и испугался.
Кусунские тазы-удэгейцы находились
в переходном состоянии от охотничьего образа жизни к земледельческому.
Она расспрашивала нас о кусунских
тазах, о жизни
в городе, о железной дороге и т.д.
Размен денег. — Замерзание реки. —
Таз Китенбу. — Река Катэтабауни. — Перевал на Хор. — Непогода. — Бивак
в снегу. — Дерсу и Альпа. — Буря. — Кабаны. — Тревожная ночь. — Тигр. — Рассвет. — Преследование зверя. — Следы. — Возвращение на бивак. — Росомахи.
Здесь оказались три юрты и одна фанза, называемая Сидун-гоу [Ши-дун-гоу — каменистая восточная долина.].
В ней жили два старика; один из них был
таза, другой — китаец-соболевщик. Хозяева фанзочки оказались очень гостеприимными и всячески старались нам услужить.
Кроме нас троих,
в отряде было еще два живых существа: моя Альпа и другая, принадлежащая
тазе серенькая остромордая собачка со стоячими ушами по кличке Кады.
Лесной великан хмурился и только солидно покачивался из стороны
в сторону. Я вспомнил пургу около озера Ханка и снежную бурю при переходе через Сихотэ-Алинь. Я слышал, как
таза подкладывал дрова
в огонь и как шумело пламя костра, раздуваемое ветром. Потом все перепуталось, и я задремал. Около полуночи я проснулся. Дерсу и Китенбу не спали и о чем-то говорили между собой. По интонации голосов я догадался, что они чем-то встревожены.
Они что-то чуяли и смотрели
в ту же сторону, куда направлены были взоры Дерсу и старика
таза.
Костер почти что совсем угас:
в нем тлели только две головешки. Ветер раздувал уголья и разносил искры по снегу. Дерсу сидел на земле, упершись ногами
в снег. Левой рукой он держался за грудь и, казалось, хотел остановить биение сердца. Старик
таза лежал ничком
в снегу и не шевелился.
Как только появился огонь,
таза тоже пришел
в себя; он испуганно озирался по сторонам и имел вид сумасшедшего.
В другое время он показался бы смешным.
Неточные совпадения
— Жду — не дождусь. Измаялся // На черством хлебе Митенька, // Эх, горе — не житье! — // И тут она погладила // Полунагого мальчика // (Сидел
в тазу заржавленном // Курносый мальчуган).
«А что? ему, чай, холодно, — // Сказал сурово Провушка, — //
В железном-то
тазу?» // И
в руки взять ребеночка // Хотел. Дитя заплакало. // А мать кричит: — Не тронь его! // Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..
Стучали
в тазы, потрясали бубнами, и даже играла одна скрипка.
Тут тоже
в тазы звонили и дары дарили, но время пошло поживее, потому что допрашивали пастуха, и
в него, грешным делом, из малой пушечки стреляли. Вечером опять зажгли плошку и начадили так, что у всех разболелись головы.
— Вот смотрите! — говорил он обывателям, — как только меня завидите, так сейчас
в тазы бейте, а потом зачинайте поздравлять, как будто я и невесть откуда приехал!