Неточные совпадения
На второй день пути по Гобилли мы, наконец, достигли конечного пункта нашего плаванья — небольшой горной
речки, которую впоследствии удэхейцы назвали Чжанге Уоляни, что значит «Ключик
на перевал, по которому
прошел Чжанге». Так называли они меня в 1908 году.
На следующий день мы расстались с рекой Нельмой. Холодный западный ветер, дувший всю ночь с материка в море, не прекратился. Он налетал порывами, срывая с гребней волн воду, и сеял ею, как дождем. Из опасения, что ветром может унести наши лодки в открытое море, удэхейцы старались держаться под защитой береговых обрывов. Около устьев горных
речек, там, где скалистый берег прерывался, ветер дул с еще большею силой, и нам стоило многих трудов
пройти от одного края долины до другого.
В углу, где скалистые обрывы мыса Суфрен соприкасаются с низменным берегом, впадает небольшая
речка Адими.
Пройдя от реки Адими еще 2 километра, мы стали биваком
на широкой косе, отделяющей длинную Самаргинскую заводь от моря.
За день мы
прошли далеко и
на бивак стали около первой развилки, которую удэхейцы называют «цзаво». Этим же именем они называют и
речку, по которой можно выйти в самые истоки реки Наргами (приток Буту).
На этом биваке произошел курьезный случай. Вечером после ужина один из удэхейцев стал раздеваться, чтобы посмотреть, почему у него зудит плечо. Когда он снял нижнюю рубашку, я увидел
на груди у него медный крест и спросил...
Встал и медленными шагами пошел к речке, что протекала возле погоста. Зачерпнул ведра, принес к могиле и полил зеленый дерн и любимые покойницей алые цветики, пышно распустившие теперь нежные пахучие свои головки на ее могилке… Опять
сходил на речку, принес ведра белоснежного кремнистого песку берегóвого и, посыпав им кругом могилы, тихо побрел задами в деревню.
Хотя, по его словам, и держал он странствие только по таким людям, что сами древних обычаев держатся, а все-таки ел и пил из своей посудины; воды, бывало, не зачерпнет из общей кадки, сам
сходит на речку, сам почерпнет водицы в берестяный свой туесок.
Неточные совпадения
(Прим. М. Ю. Лермонтова.)] оканчивалась лесом, который тянулся до самого хребта гор; кое-где
на ней дымились аулы,
ходили табуны; с другой — бежала мелкая
речка, и к ней примыкал частый кустарник, покрывавший кремнистые возвышенности, которые соединялись с главной цепью Кавказа.
Все были хожалые, езжалые:
ходили по анатольским берегам, по крымским солончакам и степям, по всем
речкам большим и малым, которые впадали в Днепр, по всем заходам [Заход — залив.] и днепровским островам; бывали в молдавской, волошской, в турецкой земле; изъездили всё Черное море двухрульными козацкими челнами; нападали в пятьдесят челнов в ряд
на богатейшие и превысокие корабли, перетопили немало турецких галер и много-много выстреляли пороху
на своем веку.
Ему страсть хочется взбежать
на огибавшую весь дом висячую галерею, чтоб посмотреть оттуда
на речку; но галерея ветха, чуть-чуть держится, и по ней дозволяется
ходить только «людям», а господа не
ходят.
Шагах в пятидесяти оттуда,
на вязком берегу, в густой траве, стояли по колени в тине два буйвола. Они, склонив головы, пристально и робко смотрели
на эту толпу, не зная, что им делать. Их тут нечаянно застали: это было видно по их позе и напряженному вниманию, с которым они сторожили минуту, чтоб уйти; а уйти было некуда: направо ли, налево ли, все надо
проходить чрез толпу или идти в
речку.
Оттуда мы вышли в слободку, окружающую док, и по узенькой улице, наполненной лавчонками, дымящимися харчевнями, толпящимся, продающим, покупающим народом, вышли
на речку,
прошли чрез съестной рынок, кое-где останавливаясь. Видели какие-то неизвестные нам фрукты или овощи, темные, сухие, немного похожие видом
на каштаны, но с рожками. Отец Аввакум указал еще
на орехи, называя их «водяными грушами».