На обратном пути мы разговорились о страшных бурях на море, которые северные китайцы называют «Дафын», а южные — «Тайфун». Обыкновенно они зарождаются в Южно-Китайском море, идут по кривой через южные Японские острова, иногда захватывают Корею и Владивосток и редко заходят к острову Сахалину и в Охотское море. Ураганы эти ужасны: они
разрушают города, топят суда и всегда сопровождаются человеческими жертвами.
Наконец страшный момент настал. После недолгих колебаний он решил так: сначала
разрушить город, а потом уже приступить и к реке. Очевидно, он еще надеялся, что река образумится сама собой.
— Погоди, — брось! Значит, в народах, богу известных, — русских нет? Неизвестные мы богу люди? Так ли? Которые в Библии записаны — господь тех знал… Сокрушал их огнем и мечом,
разрушал города и села их, а пророков посылал им для поучения, — жалел, значит. Евреев и татар рассеял, но сохранил… А мы как же? Почему у нас пророков нет?
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему:
разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то ни было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле было прочнее его.
Неточные совпадения
20) Угрюм-Бурчеев, бывый прохвост. [Искаженное наименование «профоса» — солдата в армии XVIII века, убиравшего нечистоты и приводившего в исполнение приговоры о телесном наказании.]
Разрушил старый
город и построил другой на новом месте.
Таким образом продолжалось все время, покуда Угрюм-Бурчеев
разрушал старый
город и боролся с рекою.
В тени серых, невысоких стен кремля сидели и лежали калмыки, татары, персы, вооруженные лопатами, ломами, можно было подумать, что они только что взяли
город с боя и, отдыхая, дожидаются, когда им прикажут
разрушить кремль.
«Это безумие и трусость — стрелять из пушек,
разрушать дома,
город. Сотни тысяч людей не ответственны за действия десятков».
Клим Самгин подумал: упади она, и погибнут сотни людей из Охотного ряда, из Китай-города, с Ордынки и Арбата, замоскворецкие люди из пьес Островского. Еще большие сотни, в ужасе пред смертью, изувечат, передавят друг друга. Или какой-нибудь иной ужас взорвет это крепко спрессованное тело, и тогда оно, разрушенное,
разрушит все вокруг, все здания, храмы, стены Кремля.