Неточные совпадения
Луна немного переместилась. Длинные черные тени деревьев, словно гигантские стрелки, показывали, что месяц передвинулся по небу к той точке, в которой ему надлежит быть в девять часов вечера. Кругом все
спало. Сквозь ветви деревьев на тропу ложились кружевные тени
листвы, я ступал на них, и они тотчас взбирались ко мне на обувь и на одежду.
Рассвет застал меня в состоянии бодрствования. Месяц был на исходе. Все мелкие звезды, точно опасаясь, что солнечные лучи могут их застать на небе, торопливо гасли. На землю
падала холодная роса, смочив, как дождем, пожелтевшую траву, опавшую
листву, камни и плавник на берегу моря.
На ночь разложили большой костер. Нагретый воздух быстро поднимался кверху и опаливал сухую
листву на деревьях. Она вспыхивала и
падала на землю в той стороне, куда относил ее легкий ветерок.
На склонах, обращенных к солнцу, произрастал дуб — нечто среднее между кустом и деревом. Одеяние его, пораженное листоверткой, пожелтело, засохло, но еще плотно держалось на ветвях. Когда-то дуб был вечнозеленым деревом, и потому
листва его
опадает не от холода, а весной, когда надо уступить место новому наряду.
Наконец-то я увидел то замечательное дерево, о котором так много говорили удэхейцы. Это был осокорь с большим наплывом с северной стороны, метрах в десяти над землей. Сверху в наплыве было естественное углубление, заполненное разным мусором и перегнившей
листвою. Случайно в него
попало семя, высыпавшееся из еловой шишки. В этом углублении и выросла стройная елочка в метр величиною.
Неточные совпадения
Тень
листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй все еще сидел в той же малоудобной позе. Все
спало на девушке:
спали темные волосы,
спало платье и складки платья; даже трава поблизости ее тела, казалось, задремала в силу сочувствия. Когда впечатление стало полным, Грэй вошел в его теплую подмывающую волну и уплыл с ней. Давно уже Летика кричал: «Капитан, где вы?» — но капитан не слышал его.
Река Кумуху интересна еще и в том отношении, что здесь происходят как раз стыки двух флор — маньчжурской и охотской. Проводниками первой служат долины, второй — горные хребты. Создается впечатление, будто одна флора клином входит в другую. Теперь, когда
листва опала, сверху, с гор, было хорошо видно, где кончаются лиственные леса и начинаются хвойные. Долины кажутся серыми, а хребты — темно-зелеными.
— Примеч. авт.] Иные, еще обросшие листьями внизу, словно с упреком и отчаянием поднимали кверху свои безжизненные, обломанные ветви; у других из
листвы, еще довольно густой, хотя не обильной, не избыточной по-прежнему, торчали толстые, сухие, мертвые сучья; с иных уже кора долой
спадала; иные наконец вовсе повалились и гнили, словно трупы, на земле.
Приближалась осень.
Листва на деревьях уже стала
опадать на землю. Днем она шуршит под ногами, а вечером от росы опять становится мягкой. Это позволяет охотнику подойти к зверю очень близко.
Гора Тудинза представляет собой массив, круто падающий в долину реки Лефу и изрезанный глубокими
падями с северной стороны. Пожелтевшая
листва деревьев стала уже осыпаться на землю. Лес повсюду начинал сквозить, и только дубняки стояли еще одетые в свой наряд, поблекший и полузасохший.