Тогда бывают слышны звонкие щелканья озябших деревьев, бег какого-то зверька по колоднику, тихий шум падающего
на землю снега и шелест зябликов, лазающих по коре сухостоя.
Неточные совпадения
Близился вечер. Усталое небо поблекло, посинел воздух;
снег порозовел
на вершинах гор, а
на темных склонах принял нежно-фиолетовые оттенки. Тишина и сумрак спустились
на землю.
После полудня погода совсем испортилась. Сумрачное небо словно снизилось к
земле. Белесоватая мгла надвинулась
на нас, и пошел
снег.
Мы пошли дальше. Следы шли вдоль сопки зигзагами. Медведь подходил к большим деревьям, заглядывал под опрокинутые корневища, копался в осыпях и разбрасывал мерзлый валежник
на земле. В одном месте наводнением нанесло много мелких веток, сверху их занесло опавшей листвой и засыпало
снегом. Медведь залез под этот мусор, но что-то ему не понравилось. Он пролежал, видимо, только несколько часов и пошел снова к реке.
Снег в лесу не был достаточно глубок, и потому все валежины
на земле отмечались тенями, которые то розовели, то синели в зависимости от того, как высоко поднялось солнце над горизонтом.
Нагибаясь к
земле за шапкой, я увидел
на снегу отпечатки больших тигровых лап.
На душе сразу стало легче: лес — предательский, полный опасностей — остался позади, а впереди расстилалась широкая полоса реки, покрытая
снегом. Закат уже начал темнеть, кое-где
на небе замигали первые звезды,
на смену усталому дню
на землю торжественно спускалась ночь.
В это время опять над тайгой пронесся порыв ветра. Лес зароптал, зашумел, когда ветер ударил с другой стороны, потом налетел сзади и оборвался. И тотчас весь воздух наполнился белесоватой мутью, в которой потонули соседние сопки,
земля и все, что было видно до сих пор. Ветер налетал порывами, и в промежутках между ними слышно было шуршание
снега, большими хлопьями падающего
на землю.
Изредка сквозь мглу виднелась какая-нибудь ель, ветви которой неистово качались из стороны а сторону; иногда из темноты неожиданно выплывали то большой пень, запорошенный
снегом, то валежина
на земле или сухостой, лишенный сучьев.
Часа через два буря стала понемногу стихать. Ветер сделался слабее, и промежутки затишья между порывами стали более удлиненными. Сквозь дымовое отверстие в крыше виднелось темное небо, покрытое тучами.
Снег еще падал, но уже чувствовалось влияние другой силы, которая должна была взять верх и успокоить разбушевавшуюся стихию, чтобы восстановить должный порядок
на земле.
Пал
на землю снег, и посветлело в комнатах. И уже не те стали комнаты: занялись обе девушки уборкой и раскрыли ящики, расставили мебель, повесили драпри и гардины — при равнодушном внимании Елены Петровны. Одну комнату оставили для Саши.
Неточные совпадения
Прошли
снега и реки, — работы так вдруг и закипят: там погрузки
на суда, здесь расчистка дерев по лесам, пересадка дерев по садам, и пошли взрывать повсюду
землю.
В тот год зима запоздала, лишь во второй половине ноября сухой, свирепый ветер сковал реку сизым льдом и расцарапал не одетую
снегом землю глубокими трещинами. В побледневшем, вымороженном небе белое солнце торопливо описывало короткую кривую, и казалось, что именно от этого обесцвеченного солнца
на землю льется безжалостный холод.
На другой день, утром, он и Тагильский подъехали к воротам тюрьмы
на окраине города. Сеялся холодный дождь, мелкий, точно пыль, истреблял выпавший ночью
снег, обнажал земную грязь. Тюрьма — угрюмый квадрат высоких толстых стен из кирпича, внутри стен врос в
землю давно не беленный корпус, весь в пятнах, точно пролежни, по углам корпуса — четыре башни, в средине его
на крыше торчит крест тюремной церкви.
Не торопясь отступала плотная масса рабочих, люди пятились, шли как-то боком, грозили солдатам кулаками, в руках некоторых все еще трепетали белые платки; тело толпы распадалось, отдельные фигуры, отскакивая с боков ее, бежали прочь, падали
на землю и корчились, ползли, а многие ложились
на снег в позах безнадежно неподвижных.
Он видел, как в прозрачном облаке дыма и
снега кувыркалась фуражка; она первая упала
на землю, а за нею падали, обгоняя одна другую, щепки, серые и красные тряпки; две из них взлетели особенно высоко и, легкие, падали страшно медленно, точно для того, чтоб навсегда остаться в памяти.