Неточные совпадения
Первым
большим притоком Анюя будет Тормасунь, или Тонмасу, как его называют удэхейцы. По их словам, это будет самая быстрая река Анюйского бассейна. По ней можно подниматься только
в малую воду. Тормасунь течет под острым углом по отношению к своей главной реке.
В истоках ее находится низкий перевал на реку
Хор, через который перетаскивают лодки на руках.
В пяти километрах от поворота
Хора на юго-запад есть опасный перекат, а ниже —
большой камень на самой середине реки.
Еще ниже, километрах
в десяти,
Хор принимает
в себя
большой приток Катэн.
Читателю остается проследить, только левый край долины
Хора от того места, где
Хор вышел из гор на равнину. Сначала
Хор разбивается на две протоки, причем левая называется Чжигдыма, ниже — еще две протоки
Большая и Малая Були и юрта Могочжи близ устья реки Мутен. Здесь последний раз к
Хору подходят одинокие сопки Нита, Фунеа ниже переволока, представляющие собой остатки более высоких гор, частью размытых, частью потопленных
в толщах потретичных образований.
— Еще бы, — заметил с насмешкою Яков Иванов, — по пословице: залетели вороны
в большие хоромы! Только бы прежде надо было подумать, что такое они значут и что значит наша барышня.
Неточные совпадения
Так как никто не обращал на него внимания и он, казалось, никому не был нужен, он потихоньку направился
в маленькую залу, где закусывали, и почувствовал
большое облегчение, опять увидав лакеев. Старичок-лакей предложил ему покушать, и Левин согласился. Съев котлетку с фасолью и поговорив с лакеем о прежних господах, Левин, не желая входить
в залу, где ему было так неприятно, пошел пройтись на
хоры.
Он нашел его
в очень маленькой задней комнате,
в одно окно, примыкавшей к
большой зале, где на двадцати маленьких столиках, при криках отчаянного
хора песенников, пили чай купцы, чиновники и множество всякого люда.
Четко отбивая шаг, из ресторана, точно из кулисы на сцену, вышел на террасу плотненький, смуглолицый регент соборного
хора. Густые усы его были закручены концами вверх почти до глаз, круглых и черных, как слишком
большие пуговицы его щегольского сюртучка. Весь он был гладко отшлифован, палка, ненужная
в его волосатой руке, тоже блестела.
— «Чей стон», — не очень стройно подхватывал
хор. Взрослые пели торжественно, покаянно, резкий тенорок писателя звучал едко,
в медленной песне было нечто церковное, панихидное. Почти всегда после пения шумно танцевали кадриль, и
больше всех шумел писатель, одновременно изображая и оркестр и дирижера. Притопывая коротенькими, толстыми ногами, он искусно играл на небольшой, дешевой гармонии и ухарски командовал:
Бен высокого роста, сложен плотно и сильно; ходит много, шагает крупно и твердо, как слон,
в гору ли, под гору ли — все равно. Ест много, как рабочий, пьет еще
больше; с лица красноват и лыс. Он от ученых разговоров легко переходит к шутке, поет так, что мы
хором не могли перекричать его.