Цитаты со словом «егор»
Когда окончательно выяснилось, что
Егор Тимофеевич Померанцев, столоначальник губернского присутствия, действительно сошел с ума, его дальние родственники собрали между собою и у богатых людей денег и отдали его в частную психиатрическую лечебницу.
На бревенчатых стенах
Егор Тимофеевич развесил картинки, которые привез с собою, и большой фотографический портрет сына, умершего еще ребенком от дифтерита, и тогда комната приняла совсем уютный, даже праздничный вид.
Егор Тимофеевич был так доволен своей комнатой, что приводил всех больных смотреть ее и с доктором Шевыревым разговаривал не иначе как у себя.
И с самого начала
Егор Тимофеевич знал, что он в сумасшедшем доме, но не придавал этому никакого значения, так как был уверен, что, по желанию, может делаться бесплотным и тогда может летать и ходить по всему миру.
Во всех этих занятиях
Егор Тимофеевич был первым, и только трое не принимали никакого участия ни в деле, ни в забавах: тот Петров с дикой бородою, больной, который стучит, и пожилая сорокалетняя девушка, Анфиса Андреевна.
Каждый раз
Егор Тимофеевич считал своим долгом поговорить с ним.
— Дайте-ка я открою, — говорил
Егор Тимофеевич и начинал дергать засов и ковырял пальцем в замочной скважине. Но дверь не поддавалась, и тогда он предлагал другое. — Вот что, милостивый государь, я придумал: вы отдохните, а я постучу.
Один только
Егор Тимофеевич остался доволен: по его мнению, вместе с сажей должна была выгореть нечистая сила, которая ютится в трубе и по ночам воет.
Егор Тимофеевич сопел носом и тяжело носил грудью, сдерживая поднимавшийся кашель.
И большими друзьями они уходили, и уже через четверть часа
Егор Тимофеевич, весь обрызганный мелкими осколками льда и снега, озабоченно вонзал кирку в мягкий, вялый лед, похожий на плохой постный сахар.
— Ловко я работаю? — кричал
Егор Тимофеевич фельдшерице, маленькой девушке в ватной шубке.
Егор Тимофеевич знал, что фельдшерица влюблена в него, и, хотя сам не мог отвечать на любовь, высоко ценил ее расположение и усиленно старался не скомпрометировать ее какой-нибудь неосторожностью.
По его словам, у фельдшерицы был от сторожа ребенок, и она убила его, удушила подушкою и ночью закопала в лесу; и место это, где ребенок зарыт, Петров хорошо знает. Этого
Егор Тимофеевич не мог выдержать. Он отошел на шаг, протянул руку и торжественно сказал...
Больные разместились полукругом, как их усадил
Егор Тимофеевич, но тут дама с гордой осанкой и распущенными волосами заявила, что надо вынимать фанты, и все перепуталось.
Только
Егор Тимофеевич утверждал, что она прекрасна, как ангел, а Петров — что она красива, как демон.
Со стороны катка приносился сквозь двойные рамы беспечный хохот. Это
Егор Тимофеевич пускал в луже кораблики на парусах и гоготал от удовольствия.
Простудился и
Егор Тимофеевич: у него был жестокий насморк, и, кроме того, он потерял голос, так что говорил сиплым, но громким шепотом. Но чувствовал он себя великолепно. За лето он вырастил сам, своими трудами, огромную тыкву и поднес ее фельдшерице; та хотела отнести ее на кухню, но Егор Тимофеевич не позволил, сам выбрал ей место на столе и часто забегал в комнату взглянуть на нее; тыква смутно напоминала ему земной шар и говорила о чем-то великом.
Кроме того, доктор Шевырев подарил ему десять открытых писем с рисунками, и
Егор Тимофеевич занялся составлением каталога к своей картинной галерее и сам рисовал обложку.
Доктор,
Егор Тимофеевич и Петров вначале гуляли по дорожке, причем доктор и Петров молчали, а Егор Тимофеевич забавлялся тем, что зарывал ногу в шуршащий лист, а потом глядел назад — остался след от его ноги или не остался.
Егор Тимофеевич тоже замолчал и неодобрительно вглядывался в незаметно темневшее небо и в галок.
Сторож издалека увидел доктора и широко распахнул двери. Первым, громко барабаня, с гордо закинутой головой, торжественно вступил
Егор Тимофеевич. За ним, невольно шагая в такт, вошли те двое, и Петров обернулся в дверях, и на лице его был ужас.
Егора Тимофеевича, ввиду полной его безвредности, никогда не запирали, и весь этот беспокойный день он возбужденно толокся на народе, присутствовал на всех панихидах, выдавал и снова отбирал свечи, и если кто забывал погасить свою свечу,
Егор Тимофеевич сам громко и деловито задувал огонь.
И когда наступила ночь,
Егор Тимофеевич никак не мог уснуть: ворочался, кряхтел и наконец снова оделся и пошел поглядеть на покойника. В длинном коридоре горела одна лампочка и было темновато, а в комнате, где стоял гроб, горели три толстые восковые свечи, и еще одна, четвертая, тоненькая, была прикреплена к псалтырю, который читала молоденькая монашенка. Было очень светло, пахло ладаном, и от вошедшего Егора Тимофеевича по дощатым стенам побежало в разные стороны несколько прозрачных, легких теней.
— Дайте-ка, матушка, я почитаю, — сказал
Егор Тимофеевич.
Вначале
Егор Тимофеевич читал очень выразительно и хорошо, но потом стал развлекаться свечами, кисеей, венчиком на белом лбу мертвеца, начал перескакивать со строки на строку и не заметил, как подошла монашенка и тихонько отобрала книгу. Отойдя немного в сторону, склонив голову набок, он полюбовался покойником, как художник любуется своей картиной, потом похлопал по упрямо топорщившемуся сюртуку и успокоительно сказал Петрову...
Егор Тимофеевич обернулся.
— Он был великолепнейший человек, — искренно опроверг
Егор Тимофеевич. — Это был лучший из людей, какого я знал. Конечно, были у него некоторые… странности, но кто из людей не имеет их?
И как будто ни для нее, ни для Егора Тимофеевича, спокойно облокотившегося на край гроба, не было здесь покойника, как будто смерть не являла здесь своего страшного образа: старушка так близко к себе чувствовала смерть, что не придавала ей никакого значения и путала ее с какой-то другой жизнью, а
Егор Тимофеевич не думал о ней.
— Что вы, что вы? — сконфуженно и возмущенно крикнул
Егор Тимофеевич. — Разве у мужчины целуют руку?
Егор Тимофеевич шел, понурив голову, и Николай-чудотворец шел, понурив голову, и ступал неслышно, как по войлоку.
— Стучит, — сказал
Егор Тимофеевич, не поднимая головы.
— Ты думаешь? —
Егор Тимофеевич повернулся к Николаю. Тот ласково глядел на него, улыбался тихонько и плакал. — Отчего ты плачешь? Улыбаешься и плачешь?
— Стучит, — сказал
Егор Тимофеевич.
— Стучит, — сказал
Егор Тимофеевич. — Полетим куда-нибудь, Никола, пожалуйста. А то скучно мне очень, так скучно. И ноги болят.
Цитаты из русской классики со словом «егор»
Ассоциации к слову «Егор»
Предложения со словом «егор»
- Егор подняться рвётся, так они сапогом его прижимают и лупцуют, лупцуют…
- Егор жив и снова человек, а его брат погиб.
- Егор говорит, что отец его сразу предупредил, что нянчиться ни с кем не станет и в доме своём не поселит.
- (все предложения)
Дополнительно