Неточные совпадения
Кроме того, что я имел особенную охоту к наблюдению за жизнью и нравами всего живущего в природе, меня подстрекнули слова Фукса, который сказал, что
бабочки, выводящиеся дома, будут самыми лучшими экземплярами, потому что сохранят всю первородную яркость и свежесть своих красок; что
бабочки, начав летать по полям, подвергаясь дождям и ветрам, уже теряют несколько, то есть стирают или стряхивают с себя цветную пыль, которою, в виде крошечных чешуек, бывают покрыты их
крылья, когда они только что выползут из скорлупы хризалиды, или куколки, и расправят свои сжатые члены и сморщенные крылушки.
Но каким жалким образом описывает ее Блуменбах: «Антиопа,
бабочка Нимфа, полосатая, у коей
крылья угольчатые, черные, с белесоватым краем».
Тогда как Антиопа, несмотря на скромные свои краски, уже по величине своей принадлежит к числу замечательных русских
бабочек; темнокофейные, блестящие, лаковые ее
крылья, по изобилию цветной пыли, кажутся бархатными, а к самому брюшку или туловищу покрыты как будто мохом или тоненькими волосками рыжеватого цвета; края
крыльев, и верхнего и нижнего, оторочены бледножелтою, палевою, довольно широкою зубчатою каемкою, вырезанною фестончиками; такого же цвета две коротеньких полоски находятся на верхнем крае верхних
крыльев, а вдоль палевой каймы, по обоим
крыльям, размещены яркие синие пятнушки; глаза Антиопы и булавообразные усы, сравнительно с другими
бабочками, очень велики; все тело покрыто темным пухом; испод
крыльев не замечателен: по темному основанию он исчерчен белыми тонкими жилочками.
Панаев должен был раскладывать самых лучших
бабочек или таких, каких у нас еще не было, а мне предоставлялись дубликаты, также
бабочки обыкновенные и оборотные: оборотными у нас назывались те, которые раскладывались и сушились обороченные вверх исподом своих
крыльев.
Денные: Капустная
бабочка (Brassicae), [Эти
бабочки теперь не попадаются в Казани.] с черными кончиками и такими же двумя черными пятнушками; испод
крыльев желтоватый; ее не надобно смешивать с обыкновенной капустной
бабочкой, которая имеет несколько видов.
Бабочка Ио или Глазчатая Нимфа, довольно большая, очень красивая и редкая; крылушки у ней угловато-зубчатые, цветом темновишневые; на каждом
крыле находится по большому глазку голубовато-лилового цвета, по которому сбоку идут по пяти маленьких белых пятнушек.
Этой
бабочке мы очень обрадовались, потому что, читая ее описание, нам казалось очень странным, даже невероятным, как это у
бабочки на
крыльях изображена белой краской буква С, да еще и с точкой?
Эта
бабочка средней величины, крылушки у ней по краям вырезаны уголками или городками; цветом желтовато-красная, с черными клетками и пятнушками, на нижних
крыльях, по темному полю, с испода, очень ярко означена белым цветом буква С, и возле нее белая же точка.
Их даже нельзя назвать пятнами, а гораздо будет точнее, если сказать, что испод
крыльев этой
бабочки весь перламутровый, расчерченный темными полосками на клеточки разной величины и фигуры, из коих некоторые кругловаты.
Бабочка Проскурняковая (Malvoe), названная так потому, что водится на полевых рожах, или проскурняке; она имеет темные
крылья с белыми пятнами, зубчатые по краешкам.
Первая из них называется Олеандровая сумеречная
бабочка (Nerii), и хотя сказано у Блуменбаха, что она водится на олеандре, следовательно, не должна жить в России, но ее зеленого цвета угловатые
крылья с разными, то бледными, то темными, то желтоватыми, повязками, описанные верно у Блуменбаха, не оставляют сомнения, что это она и что она живет в Казанской губернии.
Молочайная сумеречная
бабочка (Euphorbioe) имеет довольно большие бурые
крылья; на передних лежит поперек бледнорозовая, а на задних — красная струя или повязка; очень красива.
Надобно сказать, что во всем многочисленном царстве
бабочек находится, по Блуменбаху, только четыре Кавалера; первый из них называется «Приам,
бабочка Кавалер Троянский (так говорит Блуменбах), у коего
крылья зубчатые, пушистые, сверху зеленые, с черными полосками, а задние с шестью черными пятнами.
Второй: «Улис,
бабочка Кавалер Ахивский, у коего
крылья бурые с хвостиками (то есть со шпорами), а верхняя их сторона синяя, блестящая и с зубчиками.
Я поспешил сказать о том в наше оправдание и прибавил в оправдание натуралистов, что денные
бабочки часто принимают точно такое положение, в каком раскладываются; что, конечно, сумеречные и особенно ночные
бабочки, когда сидят, не расширяют своих
крыльев, а складывают их повислым треугольником, так что нижних
крыльев под верхними не видно; но если их так и высушивать, то они потеряют половину своей красоты, потому, что нижние
крылья бывают часто красивее верхних, и, что, глядя на такой экземпляр, не получить настоящего понятия о
бабочке.
Но самыми красивыми
бабочками можно было назвать, во-первых,
бабочку Ирису;
крылья у ней несколько зубчатые, блестящего темнобурого цвета, с ярким синим яхонтовым отливом; верхние до половины перерезаны белою повязкою, а на нижних у верхнего края находится по белому очку; особенно замечательно, что испод ее
крыльев есть совершенный отпечаток лицевой стороны, только несколько бледнее.
Выводились также иногда бабочки-уродцы: с одним маленьким
крылом, или совсем без одного
крыла, или с таким, которое не расправлялось и оставалось навсегда свернутым в трубочку.
Нееловская розовая
бабочка была замечательной величины, втрое больше розовой свечной, тоже ночной
бабочки, которая очень обыкновенна и часто налетает на горящую свечку и обжигает свои крылушки; а испорченная мною была редкая
бабочка; яркого алого цвета, бархатная пыль покрывала все ее
крылья, головку и туловище, но яркость эта уменьшалась тем, что вся
бабочка была исчерчена тоненькими желтыми жилками.
Она принадлежала по величине к породе средних
бабочек; на всех ее четырех темносизых, вырезных, угольчатых
крыльях находятся беленькие точки, а на изнанке нижних
крыльев по три светлых очка или кружочка; она была довольно красива, или, правильнее сказать, необыкновенна.
Хотя она показана у Блуменбаха в числе сумеречных
бабочек, но мы признавали ее за ночную, по величине ее
крыльев и толщине туловища.
Была также у меня очень большая ночная
бабочка, вся светлобурая, у которой на
крыльях лежала диагональная полоса беловато-розового цвета, так что когда я разложил ее и поднял верх длинноватые и угловатые ее
крылья, то конец перевязки на верхнем сошелся с началом перевязки на нижнем
крыле и они составили бы треугольник, если бы продолжить их сходящиеся концы.
Я видел, как некоторые породы
бабочек, как, например, белые маленькие, голубые и маленькие же светлокоричневые с точками на задних
крыльях, собираются в кучи, чтобы вместе умирать.
Эта
бабочка была Кавалер, и не Подалириус, потому что широкие сверху и узенькие внизу поперечные черные полосы ясно изображались и на исподней стороне ее верхних
крыльев, чего совсем нет у Подалириуса, да и концы шпор были совершенно другие.
Как бы для полного моего удостоверения,
бабочка раскрыла свои
крылья, проползла вершка два и опять плотно сложила их.
Махаон принадлежит к числу крупных наших
бабочек;
крылья имеет не круглые, а довольно длинные и остроконечные, по желтому основанию испещренные черными пятнами, жилками и клетками; передние
крылья перевиты по верхнему краю тремя черными короткими перевязками, а по краю боковому, на черной широкой кайме, лежат отдельно, в виде оторочки, желтые полукружочки, числом восемь; к туловищу, в корнях
крыльев, примыкают черные углы в полпальца шириною; везде по желтому полю рассыпаны черные жилки, и все черные места как будто посыпаны слегка желтоватою пылью.
Вот его описание: «Ночная
бабочка Павлин (Pavonia) с гребенчатыми усиками, безъязычная, у коей
крылья округленные, серовато-мутные, с некоторыми (?) повязками, а на них несколько прозрачный глазок».
Пойманная же мною
бабочка, признанная впоследствии за настоящего Большого Павлина [
Бабочек Павлинов находится три рода: большой, средний и малый.] и профессором Фуксом, имела
крылья не округленные, а несколько продолговатые и по краям с меленькими, чуть заметными вырезками.
Нижние
крылья были также хороши, но какого-то мутного, пепельного цвета, на всех четырех
крыльях находилось по большому кружку, или глазку, блиставшему цветом павлиньих перьев, то есть глазков, находящихся на длинных перьях в хвосте самца павлина, отчего, вероятно, и
бабочка названа Павлином.
Хотя лучше было разложить прелестную
бабочку при дневном свете, но я побоялся отложить эту операцию по двум причинам: если Павлин умрет от сжатия грудки, то может высохнуть к утру; [Мы тогда не знали, что можно раскладывать и сухих
бабочек, размачивая их над сырым песком в закрытом сосуде.] если же отдохнет, то станет биться и может стереть цветную пыль с своих
крыльев.
Лучшие
бабочки его были следующие: денная
бабочка, которую мы признали за Полихлора (Polichloros), по Блуменбаху, значительной величины; она имела
крылья угловатые, желто-красные, с черными пятнами; на верхних
крыльях сверху находились четыре черные крупные точки, идущие от конца крылушка к туловищу.
Другая денная
бабочка, которую с грехом пополам мы назвали Пафия, тоже по Блуменбаху, была средней величины,
крылья имела зубчатые, оранжево-желтые, с темносиними блестящими пятнами.
Это была
бабочка необыкновенной красоты, но «с исподи на
крыльях серебряных поперек черт», как пишет Блуменбах, никаких не оказалось.
Из ночных замечательными можно было назвать двух
бабочек: одна из них, Антиква, довольно большая, имевшая
крылья очень плоские, хорошего, то есть яркого темнокрасного цвета; на передних или верхних ее
крыльях, у заднего угла, находилось по белой лунке или пятну.
Другая ночная
бабочка, признанная всеми за Смородинную Геометру (Grossulariata), имела
крылья белесоватые, испещренные кругловатыми черными пятнушками; на передних
крыльях были заметны желтые черточки или желтые оторочки черных крапинок.
Вторую же сумеречную
бабочку можно назвать Собачья Голова (Stellatarum), по необыкновенно бородастой груди, мохнатому брюшку и задним красновато-желтым крылушкам; верхние же
крылья не сходны с описанием Блуменбаха: они не белые и черные, как он говорит, а самого простого серого цвета, как у всех обыкновенных свечных, ночных
бабочек. Остальных сумеречных, тоже очень красивых, не часто попадающихся
бабочек, пойманных Панаевым, мы определить и назвать не могли.