Неточные совпадения
(
Прим. автора.)] которого старик не пил, который подавался в самых торжественных случаях и до которого вся
семья была очень лакома.
Старик обыкновенно пил чай один и, когда сам накушивался, тогда начинала пить
семья; но тут,
приняв вторую чашку, приказал невестке, чтоб она налила чашечку себе, села подле него и вместе с ним кушала чай.
Разумеется, тайна была открыта Алексею Степанычу, и он, несмотря на свое древнее дворянство, о котором довольно напевала ему
семья,
принял мещанку-торговку как добрую, родственницу своей жены, и во всю свою жизнь обходился с ней с ласкою и уважением; он хотел даже поцеловать грубую руку калачницы, но та сама ни за что на это никогда не соглашалась.
Неточные совпадения
Наивный мужик Иван скотник, казалось, понял вполне предложение Левина —
принять с
семьей участие в выгодах скотного двора — и вполне сочувствовал этому предприятию. Но когда Левин внушал ему будущие выгоды, на лице Ивана выражалась тревога и сожаление, что он не может всего дослушать, и он поспешно находил себе какое-нибудь не терпящее отлагательства дело: или брался за вилы докидывать сено из денника, или наливать воду, или подчищать навоз.
Как ни часто и много слышали оба о
примете, что кто первый ступит на ковер, тот будет главой в
семье, ни Левин, ни Кити не могли об этом вспомнить, когда они сделали эти несколько шагов.
Вернувшись домой, Вронский нашел у себя записку от Анны. Она писала: «Я больна и несчастлива. Я не могу выезжать, но и не могу долее не видать вас. Приезжайте вечером. В
семь часов Алексей Александрович едет на совет и пробудет до десяти». Подумав с минуту о странности того, что она зовет его прямо к себе, несмотря на требование мужа не
принимать его, он решил, что поедет.
— Когда так, извольте послушать. — И Хин рассказал Грэю о том, как лет
семь назад девочка говорила на берегу моря с собирателем песен. Разумеется, эта история с тех пор, как нищий утвердил ее бытие в том же трактире,
приняла очертания грубой и плоской сплетни, но сущность оставалась нетронутой. — С тех пор так ее и зовут, — сказал Меннерс, — зовут ее Ассоль Корабельная.
— Тебе сколько — тридцать пять,
семь? Моложава, — говорил Яков Самгин и, вдруг замолчав, вынул из кармана пиджака порошок,
принял его, запил водою и, твердо поставив стакан на стол, приказал Климу: