Неточные совпадения
Нужда, бедность, жизнь из милости в чужих людях, полная зависимость от чужих людей — тяжелы всякому; но для девушки, стоявшей в обществе так высоко, жившей в таком довольстве, гордой по
природе, избалованной общим искательством и ласкательством, для девушки, которая испытала всю страшную тяжесть зависимости и потом всю
прелесть власти, — такой переход должен был казаться невыносимым.
Утро, праздничное, великолепное майское утро, со всею
прелестью полной весны, с ее свежестью и роскошью тепла, с хором радостных голосов всей живущей твари, с утренними, длинными тенями, где таились еще и прохлада и влажность, убегающие от солнечных торжествующих лучей, обхватило Софью Николавну и подействовало на нее живительно, хотя она не привыкла сочувствовать красотам деревенской
природы.
«Анамит» шел полным ходом словно бы среди какого-то волшебного сада, дикого, грандиозного и красивого. Девственность леса и незапуганность его обитателей поражают парижан, едущих на службу в Сайгон и после театральных декораций видящих такую
прелесть природы.
Неточные совпадения
— Куда ж торопиться? Посидим. Как ты измок однако! Хоть не ловится, но хорошо. Всякая охота тем хороша, что имеешь дело с
природой. Ну, что зa
прелесть эта стальная вода! — сказал он. — Эти берега луговые, — продолжал он, — всегда напоминают мне загадку, — знаешь? Трава говорит воде: а мы пошатаемся, пошатаемся.
Ее прогулки длятся доле. // Теперь то холмик, то ручей // Остановляют поневоле // Татьяну
прелестью своей. // Она, как с давними друзьями, // С своими рощами, лугами // Еще беседовать спешит. // Но лето быстрое летит. // Настала осень золотая. //
Природа трепетна, бледна, // Как жертва, пышно убрана… // Вот север, тучи нагоняя, // Дохнул, завыл — и вот сама // Идет волшебница зима.
Что ж? Тайну
прелесть находила // И в самом ужасе она: // Так нас
природа сотворила, // К противуречию склонна. // Настали святки. То-то радость! // Гадает ветреная младость, // Которой ничего не жаль, // Перед которой жизни даль // Лежит светла, необозрима; // Гадает старость сквозь очки // У гробовой своей доски, // Всё потеряв невозвратимо; // И всё равно: надежда им // Лжет детским лепетом своим.
— Что же это: врожденная неспособность вследствие законов
природы, — говорил он, — или недостаток подготовки, воспитания?.. Где же эта симпатия, не теряющая никогда естественной
прелести, не одевающаяся в шутовский наряд, видоизменяющаяся, но не гаснущая? Какой естественный цвет и краски этого разлитого повсюду и всенаполняющего собой блага, этого сока жизни?
«Нет, это не ограниченность в Тушине, — решал Райский, — это — красота души, ясная, великая! Это само благодушие
природы, ее лучшие силы, положенные прямо в готовые прочные формы. Заслуга человека тут — почувствовать и удержать в себе эту красоту природной простоты и уметь достойно носить ее, то есть ценить ее, верить в нее, быть искренним, понимать
прелесть правды и жить ею — следовательно, ни больше, ни меньше, как иметь сердце и дорожить этой силой, если не выше силы ума, то хоть наравне с нею.