Неточные совпадения
Поговорив весело о приданом, которое по молодости Наташи не было приготовлено и за которым надобно было ехать или посылать в Москву, об отделе дочери и устройстве особой деревни, имеющей состоять из двухсот пятидесяти
душ, о времени, когда удобнее будет сыграть свадьбу, Болдухины пришли к тому, как теперь поступить с Шатовым, которому дано слово не говорить с дочерью об его
намерении до его отъезда.
Наташа встретила его слова таким взглядом, который, как электрическая искра, проник до глубины
души молодого человека и потряс все духовное существо его; в этом взгляде выражалось столько сочувствия и благоволения, что Шатов, очарованный им, повинуясь непреодолимому чувству любви, для которой блеснула в этом взгляде взаимность, позабыв все свои прежние
намерения уехать, не объясняясь и не спрашивая согласия невесты, с несвойственной ему живостью и жаром сказал: «Наталья Васильевна!
Неточные совпадения
Княгиня была сперва твердо уверена, что нынешний вечер решил судьбу Кити и что не может быть сомнения в
намерениях Вронского; но слова мужа смутили ее. И, вернувшись к себе, она, точно так же как и Кити, с ужасом пред неизвестностью будущего, несколько раз повторила в
душе: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!»
Решено было еще сделать несколько расспросов тем, у которых были куплены
души, чтобы, по крайней мере, узнать, что за покупки, и что именно нужно разуметь под этими мертвыми
душами, и не объяснил ли он кому, хоть, может быть, невзначай, хоть вскользь как-нибудь настоящих своих
намерений, и не сказал ли он кому-нибудь о том, кто он такой.
Дамы наперерыв принялись сообщать ему все события, рассказали о покупке мертвых
душ, о
намерении увезти губернаторскую дочку и сбили его совершенно с толку, так что сколько ни продолжал он стоять на одном и том же месте, хлопать левым глазом и бить себя платком по бороде, сметая оттуда табак, но ничего решительно не мог понять.
Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из
души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в
намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте.
У него все более и более разгорался этот вопрос, охватывал его, как пламя, сковывал
намерения: это был один главный вопрос уже не любви, а жизни. Ни для чего другого не было теперь места у него в
душе.