Самец разделяет все труды и попечения с самкою; он настоящий отец своим детям; сидит на яйцах, когда сходит самка, и,
летая кругом, отгоняет всякую опасность, когда мать сидит на гнезде.
Тем не менее, однако, они, хотя и низко,
летают кругом охотника или собаки с обыкновенным своим криком, а всего чаще садятся на какую-нибудь плаху или колышек, торчащие из воды, или на берег у самой воды и бегают беспрестанно взад и вперед, испуская особенный писк, протяжный и звонкий, который никогда не услышишь от летающего зуйка, а всегда от бегающего, и то в те мгновения, когда он останавливается.
Совсем другое бывает, когда охотник как-нибудь убьет утку (хотя он всегда выбирает селезня): селезень не только будет
летать кругом охотника, не налетая, впрочем, слишком близко, по даже несколько дней сряду станет колотиться около того места, где потерял дружку.
Гораздо более смелости и горячности к детям показывают кроншнепы малого рода; средние — осторожнее, а большие даже с первого раза никогда не налетают слишком близко на человека, разве как-нибудь нечаянно: они сейчас удалятся на безопасное расстояние и начнут
летать кругом, испуская свои хриплые, как будто скрипящие, короткие трели.
Неточные совпадения
Если болотные кулики не будут истреблены в первый раз или по неуменью стрелять, или по излишней горячности охотника, то в другой раз сделаются гораздо осторожнее: налетают близко только сначала, а потом возьмут такой вepx, что их не достанешь и утиною дробью, да и
летают над охотником лишь несколько куликов, а остальные все посядут
кругом в безопасном расстоянии.
Так же как и зуйки, песочники
летают низко и никогда не вьются над охотником от детей, а кружатся около чего или перелетывают с места на место; всего чаще бегают
кругом, стараясь отвесть в сторону собаку или человека.
Неточные совпадения
Вот наш герой подъехал к сеням; // Швейцара мимо он стрелой // Взлетел по мраморным ступеням, // Расправил волоса рукой, // Вошел. Полна народу зала; // Музыка уж греметь устала; // Толпа мазуркой занята; //
Кругом и шум и теснота; // Бренчат кавалергарда шпоры; //
Летают ножки милых дам; // По их пленительным следам //
Летают пламенные взоры, // И ревом скрыпок заглушен // Ревнивый шепот модных жен.
Он был как будто один в целом мире; он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам
кругом, лазил на голубятню, забирался в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами его полет в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет в траве, искал и ловил нарушителей этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она
летает с этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как он сосет кровь пойманной мухи, как бедная жертва бьется и жужжит у него в лапах.
Сегодня в сумерки
летала около фрегата какая-то птица, описывая
круги все ближе и ближе.
Пел и веселые песни старец и повоживал своими очами на народ, как будто зрящий; а пальцы, с приделанными к ним костями,
летали как муха по струнам, и казалось, струны сами играли; а
кругом народ, старые люди, понурив головы, а молодые, подняв очи на старца, не смели и шептать между собою.
Где это он теперь: всё блестит, всё сияет и
кругом всё куколки, — но нет, это всё мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него,
летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеется на него радостно.