Неточные совпадения
Эту привычку еще легче получить человеку, у которого шея коротка: последнее обстоятельство ясно указывает на то, что ружье, ловкое в прикладе одному, может
быть неловко
другому.
Но, по-моему, и это не нужно: у всякой, самой вежливой, старой собаки
есть какие-нибудь свои привычки; молодая сейчас переймет их, да и две собаки вместе всегда больше горячатся и одна
другую сбивают.
Первое и важнейшее правило, чтоб у собаки
был один хозяин и никто
другой не заставлял ее повторять те уроки, которые она учит, а потому весьма недурно, если первый и даже второй год уже настоящей охоты она
будет запираема или привязываема на цепочке или веревочке немедленно по возвращении с поля да и во все свободное время от охоты; впоследствии это сделается ненужным.
У хорошей собаки
есть бескорыстная природная страсть к приискиванью дичи, и она предается ей с самозабвением; хозяина также полюбит она горячо и без принуждения не
будет расставаться с ним ни днем, ни ночью: остается только охотнику с уменьем пользоваться и тем и
другим.
Я имел двух таких собак, которые, пробыв со мной на охоте от зари до зари, пробежав около сотни верст и воротясь домой усталые, голодные, едва стоящие на ногах, никогда не ложились отдыхать, не
ели и не спали без меня; даже заснув в моем присутствии, они сейчас просыпались, если я выходил в
другую комнату, как бы я ни старался сделать это тихо.
Одна из этих собак
была чистой французской породы, а
другая — помесь французской с польскою, несколько псовою собакой: обе не знали парфорса, имели отличное чутье и
были вежливы в поле, как только желать.
Очевидно, что этому должны
быть другие, не известные нам причины.
Перепелки точно бывают так жирны осенью, что с трудом могут подняться, и многих брал я руками из-под ястреба; свежий жир таких перепелок, употребленных немедленно в пищу, точно производит ломоту в теле человеческом; я испытал это на себе и видал на
других, но дело в том, что это
были перепелки обыкновенные, только необыкновенно жирные.
Этот лет по одним и тем же местам называется охотниками «тяга»] издавая известные звуки, похожие на хрюканье или хрипенье, часто вскакивая с большим шумом из-под ног крестьянина, приезжающего в лес за дровами, также
был им замечен по своей величине и отличному от
других птиц красноватому цвету и получил верное название.
Тут некогда потянуть, приложиться половчее и взять вернее па цель особенно потому, что весенний, прилетный бекас вылетает неожиданно, не допуская собаку сделать стойку, а охотника приготовиться; осенью
будет совсем
другое дело.
На многочисленных токах, куда собираются дупели сотнями, куда никогда не заходила нога охотника, — что не редкость в обширной Оренбургской губернии, — поселяне, как русские, так равно и мордва, чуваши и даже татары, очень много ловят дупелей (как и тетеревов) поножами, то
есть сильями, вплетенными, на расстоянии полуаршина
друг от
друга, в длинную тонкую веревку, привязанную к нескольким колышкам, которые плотно втыкаются в землю на тех местах тока, где нужно их расставить.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен, вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у собаки после долгой стойки без малейшего шума и летит, если хотите, довольно прямо, то
есть не бросается то в ту, то в
другую сторону, как бекас; но полет его как-то неверен, неровен, похож на порханье бабочки, что, вместе с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо более трудности, чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.
Впрочем, когда они разжиреют, то бесспорно превосходят вкусом все
другие породы куликов, как бы последние ни
были жирны.
Если болотные кулики не
будут истреблены в первый раз или по неуменью стрелять, или по излишней горячности охотника, то в
другой раз сделаются гораздо осторожнее: налетают близко только сначала, а потом возьмут такой вepx, что их не достанешь и утиною дробью, да и летают над охотником лишь несколько куликов, а остальные все посядут кругом в безопасном расстоянии.
Он не очень смирен, или по крайней мере его не скоро добудешь, может
быть, от того, что, подкрадываясь или подъезжая к нему, всегда пугаешь наперед
других куликов, вместе с которыми гуляет он по отлогим берегам прудов, беспрестанно опуская нос в жидкую грязь.
Может
быть, кулика-сороку и не следовало бы помещать в разряд болотной дичи, потому что он выводит детей не в болотах, а на голых, песчаных берегах рек; но еще менее причислять его к разрядам
другой дичи.
Я не разделяю этого мнения, и для меня некоторые, самые мелкие куличьи породы всегда
были дороже травников и
других средних куличков.
Он не так смирен, как
другие, или, может
быть, так кажется оттого, что не стоит на одном месте, а все бежит вперед, летает очень быстро, и убить его в лет, в угон или в долки довольно трудно, а гораздо легче срезать его впоперек, когда он случайно налетит на охотника, ибо, повторяю, полет его быстрее полета всех
других куличков, после бекаса.
Чернозобики в Оренбургской губернии бывают только пролетом весною, с половины до конца апреля; в продолжение же лета и даже осенью я никогда чернозобиков не встречал, но слыхал, что в Пензенской губернии появляются они на короткое время в августе; разумеется, это обратный пролет; может
быть, то же бывает в
других уездах и Оренбургской губернии.
Если двое охотников идут по обоим берегам и своим приближением спугивают зуйка, то он
будет повторять этот маневр, то
есть перелет с одного берега на
другой, противоположный, всегда с обычным криком, пожалуй сто раз сряду, точно переправляется или перевозится с одной стороны на
другую.
Есть другой род песочников, вдвое крупнее и с черными большими глазами, без желтых около них ободочков; но я так мало их видел, что ничего более сообщить не могу.
В
другой раз случилось мне застрелить среднего куличка, похожего статью на черныша; он
был весь белый, ножки имел бледно-зеленоватого цвета, а носик загнутый не книзу, а кверху, как у морского куличка.
Ружье сильно потянуло, следовательно выстрел не мог
быть верен; но обе птицы упали; [К удивлению моему, это случалось со мной несколько раз, равно как и с
другими охотниками.
Но
есть родники совсем
другого рода, которые выбиваются из земли в самых низких, болотистых местах и образуют около себя ямки или бассейны с водой, большей или меньшей величины, смотря по местоположению: из них текут ручьи.
В местах привольных, то
есть по хорошим рекам с большими камышистыми озерами, и в это время года найти порядочные станицы гусей холостых: они обыкновенно на одном озере днюют, а на
другом ночуют. Опытный охотник все это знает, или должен знать, и всегда может подкрасться к ним, плавающим на воде, щиплющим зеленую травку на лугу, усевшимся на ночлег вдоль берега, или подстеречь их на перелете с одного озера на
другое в известные часы дня.
Совсем
другое бывает, когда охотник как-нибудь убьет утку (хотя он всегда выбирает селезня): селезень не только
будет летать кругом охотника, не налетая, впрочем, слишком близко, по даже несколько дней сряду станет колотиться около того места, где потерял дружку.
Это делает каждый охотник без всякого сожаления, потому что бойкие утята, как бы ни
были малы, выкормятся и вырастут кое-как без матери; иногда сироты пристают к
другой выводке, и мне случалось видать матку, за которою плавали двадцать утят, и притом разных возрастов.
Одного такого случая я
был самовидцем, а о
другом рассказывал достоверный охотник.
Хотя шилохвостей застрелено мною мало сравнительно с
другими породами уток, но вот какой диковинный случай
был со мной: шел я однажды вниз по речке Берля, [Самарской губернии, в Ставропольском уезде] от небольшого пруда к
другому, гораздо обширнейшему, находившемуся верстах в трех пониже; кучер с дрожками ехал неподалеку за мной.
Серые утки не имеют в себе никакой особенности в отличие от
других утиных пород, кроме сейчас мною сказанной, то
есть что селезень почти ничем не разнится с уткой, и что все утиные породы пестрее, красивее серых уток.
Есть точно такие же маленькие нырки, не более чирка, и
есть еще нырки большие, с красными головами, широким носом пепельного цвета и широкими лапами абрикосового цвета. И тех и
других мне видеть близко не удалось.
Единственно волшебной быстроте своего нырянья обязан гоголь тем вниманием, которое оказывали ему молодые охотники в мое время, а может
быть, и теперь оказывают, ибо мясо гоголиное хуже всех
других уток-рыбалок, а за отличным его пухом охотник гоняться не станет.
Заметив, что гоголь сначала ныряет прямо вглубь, а не в сторону или вперед, как
другие утки, и потом уже поворачивает куда ему надобно, я целил в нырнувшего гоголя, как в стоячую в воде рыбу, но успеха не
было.
Одна сторона гнезда, по которой взлезала и слезала лысена,
была обмята и пониже
других.
В деревнях остаются только лошади отличные, почему-нибудь редкие и дорогие, лошади езжалые, необходимые для домашнего употребления, жеребята, родившиеся весной того же года, и жеребые матки, которых берут, однако, на дворы не ранее, как во второй половине зимы: все остальные тюбенюют, то
есть бродят по степи и, разгребая снег копытами, кормятся ветошью ковыля и
других трав.
Голова у дрофы и шея какого-то пепельного или зольного цвета; нос толстый, крепкий, несколько погнутый книзу, в вершок длиною, темно-серый и не гладкий, а шероховатый; зрачки глаз желтые; ушные скважины необыкновенно велики и открыты, тогда как у всех
других птиц они так спрятаны под мелкими перышками, что их и не приметишь; под горлом у ней
есть внутренний кожаный мешок, в котором может вмещаться много воды; ноги толстые, покрытые крупными серыми чешуйками, и, в отличие от
других птиц, на каждой только по три пальца.
Тудаки водятся, то
есть выводят детей, непременно в степи настоящей, еще не тронутой сохою, [
Есть охотники, которые утверждают противное, но я, убежденный примером
других птиц, не верю, чтобы дрофа вила гнездо и выводила детей в молодых хлебах, но, вероятно, она немедленно перемещается туда с своими цыплятами] но летают кормиться везде: на залежи озими к хлебные поля.
Журавль очень высок на ногах, шея его также очень длинна, и если б нос соответствовал
другим членам, как это бывает у куликов, то ему следовало бы
быть в пол-аршина длиною, но его нос, крепкий и острый к концу, темно-зеленоватого костяного цвета, не длиннее трех вершков, голова небольшая.
Он охотно
ест всякие хлебные зерна, любит клевать лошадиный помет, и для добыванья того и
другого упорно держится около степных и полевых дорог, по колеям которых бегает очень проворно; но преимущественная пища его — молодая трава.
Убить несколько стрепетов одним зарядом — великая редкость: надобно, чтоб большая стая подпустила в меру и сидела кучно или чтоб вся стая нечаянно налетела на охотника; убивать пару, то
есть из обоих стволов по стрепету, мне случалось часто, но один только раз убил я из одного ствола трех стрепетов сидячих, а из
другого двух влет; это случилось нечаянно: я наскакал на порядочную стаю, которая притаилась в густой озими, так что ни одного стрепета не
было видно; в нескольких саженях двое из них подняли свои черные головки, кучер мой увидел их и указал мне; из одного ствола выстрелил я по сидячим, а из
другого по взлетевшей стае: трое остались на земле, два упали сверху; стрепетов
было штук тридцать.
Русского имени этого кулика объяснять не нужно, но почему немцы называют его коронным, или королевским, куликом, — я не знаю; на голове его ничего похожего на венец или корону не приметно; может
быть, за величину, которою кроншнеп бесспорно превосходит всех
других куликов.
Правда, чем крупнее дробь, тем шире она разносится и реже летит и тем труднее попасть в цель, но дело в том, что на далеком расстоянии, то
есть шагов на шестьдесят или на семьдесят, не убьешь большого кроншнепа даже дробью 3-го нумера, ибо степной кулик гораздо крепче к ружью, чем болотные и
другие кулики.
Если и наткнешься как-нибудь нечаянно, объезжая берега пруда, озера или речного плеса, на большую станицу степных куликов, то хорошо, если удастся и один раз в них выстрелить; надобно, чтобы места
были очень обширны и привольны и чтобы стая кроншнепов пересела на
другой берег или
другое место после вашего выстрела, а не улетела совсем.
Там обыкновенно кроют их шатром, так же как тетеревов, но куропатки гораздо повадливее и смирнее, то
есть глупее; тетеревиная стая иногда сидит около привады, пристально глядит на нее, но нейдет и не пойдет совсем; иногда несколько тетеревов клюют овсяные снопы на приваде ежедневно, а
другие только прилетают смотреть; но куропатки с первого раза все бросаются на рассыпанный корм, как дворовые куры; тетеревов надобно долго приучать, а куропаток кроют на
другой же день; никогда нельзя покрыть всю тетеревиную стаю, а куропаток, напротив, непременно перекроют всех до одной.
Любопытно
было бы сделать наблюдение над появлением сивок в
других полосах России.
Я убил четверых; на
другой день рано поутру остальных уже не
было.
Но вот странность: мне и
другим охотникам часто случалось спугивать дергунов неожиданно, без собаки, хотя совсем не за ними и даже в большой траве; кажется, им
было бы очень легко спрятаться или убежать.
С начала перепелиного боя начинаются их любовные похождения, а правильнее сказать: этот крик
есть не что иное, как уже начало безотчетного стремления одного пола к
другому.
Я должен упомянуть, что знал одного охотника, который уверял меня, что перепелки не улетают, а уходят и что ему случилось заметить, как они пропадали в одном месте и показывались во множестве, но не стаей, в
другом, где их прежде
было очень мало, и что направление этого похода, совершаемого днем, а не ночью, по ею замечаниям, производилось прямо на юг.
По моему мнению, найденные зимой перепелки
были поздыши или хворые: и те и
другие не имели сил улететь или уйти вовремя и принуждены
были зазимовать.