Неточные совпадения
Наплавок имеет два назначения: первое, чтобы крючок с насадкой плавал в таком расстоянии от
дна, какое нужно
рыбаку, или лежал на
дне, смотря по надобности, и второе, еще важнейшее, чтобы он показывал своим движением всякое прикосновение рыбы к насаженному крючку и, наконец, время, когда надобно подсечь (то есть дернуть удилищем лесу) и вытащить на берег свою добычу.
Завязка часто подрезывается внутри неприметно для глаза, хотя бы заботливый
рыбак всякий
день осматривал свои удочки;
дело идет хорошо, покуда берет небольшая рыба, но чуть взяла крупная — прощай и крючок и добыча…
Много есть рыбаков-охотников, которые целый век удят без прикормки и даже не находят в ней большой пользы, но последнее несправедливо: прикормка
дело великое, и не только доставляет обильнейший лов, но дает возможность выуживать рыбу в таком месте, где без прикормки вы бы никак ее не выудили, и в такое время года, когда эта порода рыбы перестала уже брать.
Настоящему
рыбаку, охотнику-артисту, необходимо изучение нравов рыб, а это самое трудное и темное
дело, хотя рыбы живут и в прозрачных чертогах.
Чем жарче погода, тем надобно удить ранее: среди лета, в ясные знойные
дни, едва блеснет белая полоса на востоке, охотник должен быть на месте уженья: мы разумеем уженье крупной рыбы и особенно на прикормленном месте; покуда
рыбак бросит прикормку, разовьет и насадит старательно удочки, уже займется заря, начнут выскакивать пузыри со
дна на поверхность воды от идущей со всех сторон рыбы, и клев наступает немедленно.
Я слыхал всегда от старых, опытных
рыбаков, что всего нужнее дать рыбе заклевать хорошенько, то есть: проглотить насадку вместе с крючком и утащить наплавок на
дно.
Всякому
рыбаку известно, что нередко случается задевать крючками удочек за неровное
дно, берег, камни, травяные и древесные корни, торчащие в воде неприметно для зрения, или ветви целых дерев, нередко в ней лежащих.
Наконец, чем питается рыба в деревянных сажалках, с деревянным
дном, называемых прорезями (потому что они прорезаны или просверлены), в которых обыкновенно
рыбаки держат пойманную рыбу иногда по нескольку месяцев и никогда ее не кормят?
Рыбак должен стараться предупредить все эти опасные проделки и, угадав по быстроте движений, что у него взял головль, не пускать его со
дна наружу, пока он не утомится и не присмиреет, иногда погружая для этого конец удилища в воду.
Рыбаки рассказывают следующую хитрость щуки: она становится на мели, головою вниз по течению воды, и хвостом мутит ил на
дне, так что муть совсем закрывает ее от мимо плывущих рыбок, на которых она бросается как стрела, лишь только они подплывут близко: сам я таких штук не видел.
Хотя я только от одного
рыбака слышал, что он выудил налима, но, судя по тому, что позднею осенью и в начале зимы налим берет со
дна на обыкновенные удочки, насаженные рыбкою или куском рыбы и поставленные около берегов на ночь, — его очень можно выудить, если удить ночью; но в это время года никто не станет удить по ночам.
[Недавно я убедился, что налим может взять на удочку и в
день: при мне один
рыбак выудил налима в два фунта на земляного червя, весною, в спущенном пруде.
Неточные совпадения
Все, что ни было под начальством его, сделалось страшными гонителями неправды; везде, во всех
делах они преследовали ее, как
рыбак острогой преследует какую-нибудь мясистую белугу, и преследовали ее с таким успехом, что в скором времени у каждого очутилось по нескольку тысяч капиталу.
Самгин, снимая и надевая очки, оглядывался, хотелось увидеть пароход, судно
рыбаков, лодку или хотя бы птицу, вообще что-нибудь от земли. Но был только совершенно гладкий, серебристо-зеленый круг —
дно воздушного мешка; по бортам темной шкуны сверкала светлая полоса, и над этой огромной плоскостью — небо, не так глубоко вогнутое, как над землею, и скудное звездами. Самгин ощутил необходимость заговорить, заполнить словами пустоту, развернувшуюся вокруг него и в нем.
Через
день пришел с Волги утром
рыбак и принес записку от Веры с несколькими ласковыми словами. Выражения: «милый брат», «надежды на лучшее будущее», «рождающаяся искра нежности, которой не хотят дать ходу» и т. д., обдали Райского искрами счастья.
На другой
день вечером, сидя у костра, я читал стрелкам «Сказку о
рыбаке и рыбке». Дерсу в это время что-то тесал топором. Он перестал работать, тихонько положил топор на землю и, не изменяя позы, не поворачивая головы, стал слушать. Когда я кончил сказку, Дерсу поднялся и сказал:
— Ишь ведь… эхма! Васька! украл, шельмец, рыбку у
рыбака, съел и дрыхнет, точно и не его
дело! А знаешь ли ты, отецкий сын, что за воровство полагается?