Неточные совпадения
Долго говорила она; ее слова, нежные и грозные, ласковые и
строгие и всегда убедительные, ее слезы о моем упрямстве поколебали меня: я признавал себя виноватым перед маменькой и даже дяденькой, которого
очень любил, особенно за рисованье, но никак не соглашался, что я виноват перед Волковым; я готов был просить прощенья у всех, кроме Волкова.
Но для того, чтоб могли случиться такие
строгие и возмутительные наказания, надобно было самой барыне нечаянно наткнуться, так сказать, на виноватого или виноватую; а как это бывало
очень редко, то все вокруг нее утопало в беспутстве, потому что она ничего не видела, ничего не знала и
очень не любила, чтоб говорили ей о чем-нибудь подобном.
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что?
очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
— Все ждут: будет революция. Не могу понять — что же это будет? Наш полковой священник говорит, что революция — от бессилия жить, а бессилие — от безбожия. Он
очень строгой жизни и постригается в монахи. Мир во власти дьявола, говорит он.
Неточные совпадения
— Да, это
очень дурно, — сказала Анна и, взяв сына за плечо не
строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика, посмотрела на него и поцеловала. — Оставьте его со мной, — сказала она удивленной гувернантке и, не выпуская руки сына, села за приготовленный с кофеем стол.
— Ну, как я рад, что добрался до тебя! Теперь я пойму, в чем состоят те таинства, которые ты тут совершаешь. Но нет, право, я завидую тебе. Какой дом, как славно всё! Светло, весело, — говорил Степан Аркадьич, забывая, что не всегда бывает весна и ясные дни, как нынче. — И твоя нянюшка какая прелесть! Желательнее было бы хорошенькую горничную в фартучке; но с твоим монашеством и
строгим стилем — это
очень хорошо.
— Да и я о тебе знал, но не только чрез твою жену, —
строгим выражением лица запрещая этот намек, сказал Вронский. — Я
очень рад был твоему успеху, но нисколько не удивлен. Я ждал еще больше.
— «А если б я, например, вздумал донести коменданту?» — и тут я сделал
очень серьезную, даже
строгую мину.
Так или почти так окончил Раскольников свою речь, часто прерывавшуюся восклицаниями публики, слушавшей, впрочем,
очень внимательно. Но, несмотря на все перерывы, он проговорил резко, спокойно, точно, ясно, твердо. Его резкий голос, его убежденный тон и
строгое лицо произвели на всех чрезвычайный эффект.