Неточные совпадения
Ведь ты только мешаешь ей и тревожишь ее, а пособить не можешь…» Но с гневом встречала такие речи моя мать и отвечала, что покуда искра жизни тлеется во мне, она не перестанет делать все что может для моего спасенья, — и снова клала меня, бесчувственного,
в крепительную ванну, вливала
в рот рейнвейну или бульону, целые часы растирала мне грудь и спину голыми руками, а если и это не помогало, то наполняла легкие мои своим дыханьем — и я, после глубокого вздоха, начинал дышать
сильнее, как будто просыпался к жизни, получал сознание, начинал принимать пищу и говорить, и даже поправлялся на некоторое время.
Отец мой спросил: сколько людей на десятине? не тяжело ли им? и, получив
в ответ, что «тяжеленько, да как же быть, рожь сильна, прихватим вечера…» — сказал: «Так жните с богом…» — и
в одну минуту засверкали серпы, горсти ржи замелькали над головами работников, и шум от резки жесткой соломы еще звучнее,
сильнее разнесся по всему полю.
В другое время это заняло бы меня гораздо
сильнее, но
в настоящую минуту ржаное поле с жнецами и жницами наполняло мое воображение, и я довольно равнодушно держал
в руках за тонкие стебли с десяток маковых головок и охапку зеленого гороха.
С тех пор его зовут не Арефий, а Арева» [Замечательно, что этот несчастный Арефий, не замерзший
в продолжение трех дней под снегом,
в жестокие зимние морозы, замерз лет через двадцать пять
в сентябре месяце, при самом легком морозе, последовавшем после
сильного дождя!
В подражание тетушкиным словам и Евсеич и нянька беспрестанно повторяли: «Маменька здорова, маменька сейчас приедет, вот уж она подъезжает к околице, и мы пойдем их встречать…» Последние слова сначала производили на меня
сильное впечатление, сердце у меня так и билось, но потом мне было досадно их слушать.
Я проснулся уже тогда, когда Авенариус щупал мою голову и пульс; он приказал отнести меня
в детскую и положить
в постель; у меня сделался
сильный жар и даже бред.
Дня через два, когда я не лежал уже
в постели, а сидел за столиком и во что-то играл с милой сестрицей, которая не знала, как высказать свою радость, что братец выздоравливает, — вдруг я почувствовал
сильное желание увидеть своих гонителей, выпросить у них прощенье и так примириться с ними, чтоб никто на меня не сердился.
Наконец, рассказав все до малейшей подробности мною виденное и слышанное, излив мое негодованье
в самых
сильных выражениях, какие только знал из книг и разговоров, и осудив Матвея Васильича на все известные мне казни, я поутих и получил способность слушать и понимать разумные речи моей матери.
Евсеич, опасаясь
сильного и холодного ветра, сказал мне: «Пойдем, соколик,
в горницу; река еще не скоро взломается, а ты прозябнешь.
Мать опять отпустила меня на короткое время, и, одевшись еще теплее, я вышел и увидел новую, тоже не виданную мною картину: лед трескался, ломался на отдельные глыбы; вода всплескивалась между ними; они набегали одна на другую, большая и крепкая затопляла слабейшую, а если встречала
сильный упор, то поднималась одним краем вверх, иногда долго плыла
в таком положении, иногда обе глыбы разрушались на мелкие куски и с треском погружались
в воду.
Сергеевка занимает одно из самых светлых мест
в самых ранних воспоминаниях моего детства. Я чувствовал тогда природу уже
сильнее, чем во время поездки
в Багрово, но далеко еще не так сильно, как почувствовал ее через несколько лет.
В Сергеевке я только радовался спокойною радостью, без волнения, без замирания сердца. Все время, проведенное мною
в Сергеевке
в этом году, представляется мне веселым праздником.
Скоро, и не один раз, подтвердилась справедливость его опасений; даже и теперь во многих местах дорога была размыта, испорчена вешней водою, а
в некоторых долочках было так вязко от мокрой тины, что
сильные наши лошади с трудом вытаскивали карету.
В половине июня начались уже
сильные жары; они составляли новое препятствие к моей охоте: мать боялась действия летних солнечных лучей, увидев же однажды, что шея у меня покраснела и покрылась маленькими пузыриками, как будто от шпанской мушки, что, конечно, произошло от солнца, она приказала, чтобы всегда
в десять часов утра я уже был дома.
Правда, недалеко от дому протекала очень рыбная и довольно
сильная река Уршак, на которой пониже деревни находилась большая мельница с широким прудом, но и река мне не понравилась, во-первых, потому, что вся от берегов проросла камышами, так что и воды было не видно, а во-вторых, потому, что вода
в ней была горька и не только люди ее не употребляли, но даже и скот пил неохотно.
Она мне очень понравилась: когда на тихий писк дудочки прибегали перепела, подходили под разостланную на траве сеть, когда мы все трое вскакивали, а испуганная и взлетевшая перепелочка попадалась
в сетку, я чувствовал
сильное волнение.
Сей муж
в сражениях не дерзок был, не злобен;
Но твердому кремню являлся он подобен,
Который
сильный огнь
в то время издает,
Когда поверхность кто его железом бьет.
Говорили, что мороз стал гораздо
сильнее; когда отворяли дверь, то врывающийся холод клубился каким-то белым паром и
в одну минуту обхватывал всю избу.
Все
в ней было точно так же, как и прошлого года, только стекла чудными узорами разрисовались от
сильного мороза.
Когда все было готово и все пошли прощаться с покойником, то
в зале поднялся вой, громко раздававшийся по всему дому; я чувствовал
сильное волнение, но уже не от страха, а от темного понимания важности события, жалости к бедному дедушке и грусти, что я никогда его не увижу.
В это время, кажется 1 июня, случилась жестокая гроза, которая произвела на меня
сильное впечатление страха.
Крещение, символических таинств которого я не понимал, возбудило во мне
сильное внимание, изумление и даже страх: я боялся, что священник порежет ножницами братцыну головку, а погружение младенца
в воду заставило меня вскрикнуть от испуга…
Вообще народ
в Парашине был уныл, особенно потому, что к хлебному неурожаю присоединился
сильный падеж рогатого скота.
В середине Великого поста, именно на середокрестной неделе, наступила
сильная оттепель.
Мы должны были поспеть на перевоз на солнечном восходе, чтоб переправиться через реку
в тихое время, потому что каждый день, как только солнышко обогреет, разыгрывался
сильный ветер.
Крепкие и
сильные наши лошади были все
в мыле и так тяжело дышали, что мне жалко было на них смотреть.
Сначала отец не встревожился этим и говорил, что лошадям будет легче, потому что подмерзло, мы же с сестрицей радовались, глядя на опрятную белизну полей; но снег продолжал идти час от часу
сильнее и к вечеру выпал с лишком
в полторы четверти; езда сделалась ужасно тяжела, и мы едва тащились шагом, потому что мокрый снег прилипал к колесам и даже тормозил их.
Верование же мое
в предчувствие и
в пророческие сны получило от этих разговоров
сильное подкрепление.
Вот уже выпал довольно глубокий снег и пошли
сильные морозы, которые начали постукивать
в стены нашего дома, и уже Александра Степановна приехала за Татьяной Степановной.
Неточные совпадения
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, // И тут же спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не
в меру мужиков. // Качаясь, Савва с Гришею // Вели домой родителя // И пели;
в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные и
сильные // Гремели голоса:
— По времени Шалашников // Удумал штуку новую, // Приходит к нам приказ: // «Явиться!» Не явились мы, // Притихли, не шелохнемся //
В болотине своей. // Была засу́ха
сильная, // Наехала полиция,
Поймал его Пахомушка, // Поднес к огню, разглядывал // И молвил: «Пташка малая, // А ноготок востер! // Дыхну — с ладони скатишься, // Чихну —
в огонь укатишься, // Щелкну — мертва покатишься, // А все ж ты, пташка малая, //
Сильнее мужика! // Окрепнут скоро крылышки, // Тю-тю! куда ни вздумаешь, // Туда и полетишь! // Ой ты, пичуга малая! // Отдай свои нам крылышки, // Все царство облетим, // Посмотрим, поразведаем, // Поспросим — и дознаемся: // Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?»
Прилетела
в дом // Сизым голубем… // Поклонился мне // Свекор-батюшка, // Поклонилася // Мать-свекровушка, // Деверья, зятья // Поклонилися, // Поклонилися, // Повинилися! // Вы садитесь-ка, // Вы не кланяйтесь, // Вы послушайте. // Что скажу я вам: // Тому кланяться, // Кто
сильней меня, — // Кто добрей меня, // Тому славу петь. // Кому славу петь? // Губернаторше! // Доброй душеньке // Александровне!
Судья, который, не убояся ни мщения, ни угроз
сильного, отдал справедливость беспомощному,
в моих глазах герой.