Неточные совпадения
Загоскин был членом русского отделения императорской Академии наук, и также членом, а потом и
председателем Общества любителей русской словесности при Московском университете. Сверх того он имел авторские
кресла в театрах обеих столиц — награда, которой, кроме его, не был почтен ни один русский драматический писатель.
Но с той поры, как социал-демократия Германии получила большинство в рейхстаге и Шейдеман сел в
кресло председателя, — Клим Иванович Самгин вспомнил, что он живет в эпоху, когда возможны фигуры Жореса, Вандервельде, Брантинга, Пабло Иглезиаса, Евгения Дебса, Бебеля и еще многих, чьи имена уже стали достоянием истории.
Неточные совпадения
— Вот он вас проведет в присутствие! — сказал Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) в поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает автора до Рая.] и провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие
кресла и в них перед столом, за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.] и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце,
председатель.
Как только присяжные уселись,
председатель сказал им речь об их правах, обязанностях и ответственности. Говоря свою речь,
председатель постоянно переменял позу: то облокачивался на левую, то на правую руку, то на спинку, то на ручки
кресел, то уравнивал края бумаги, то гладил разрезной нож, то ощупывал карандаш.
Посредине в
кресле сидел
председатель — подполковник Мигунов, толстый, надменный человек, без шеи, с поднятыми вверх круглыми плечами; по бокам от него — подполковники: Рафальский и Лех, дальше с правой стороны — капитаны Осадчий и Петерсон, а с левой — капитан Дювернуа и штабс-капитан Дорошенко, полковой казначей.
Кресла были полнехоньки мужчинами, между которыми лоснилось и блестело довольное число, как ладонь, гладких, плешивых голов, и очень рельефно рисовалась молодцеватая фигура
председателя казенной палаты, который стоял в первом ряду, небрежно опершись на перегородку, отделявшую музыкантов.
Человек лет тридцати, прилично и просто одетый, вошел, учтиво кланяясь хозяину. Он был строен, худощав, и в лице его как-то странно соединялись добродушный взгляд с насмешливыми губами, выражение порядочного человека с выражением баловня, следы долгих и скорбных дум с следами страстей, которые, кажется, не обуздывались.
Председатель, не теряя чувства своей доблести, приподнялся с
кресел и показывал, стоя на одном месте, вид, будто он идет навстречу.