Я конечно знаю, что моя тень – это просто итог заслонения собой света, но сейчас, почему-то, она казалось именно частью меня, возможно потому, что ничего другого своего у меня в данной камере не было.
Почти королевская роскошь на одной стене противоречила с непонятным обманом, используемым для заслонения наготы другой.
По крайней мере, это можно сказать формально по отношению к той, казалось бы, угрожающей ситуации, которая сейчас возникает: Релятивизация, которую трансцендентальное заслонение или переосвещение всякого философствования, казалось бы, должно было иметь в виду, в свою очередь гибнет от собственного обесценивания подлинного запредельного.