Духовные основы русской революции

Многие слова, ныне получившие широкое уличное употребление, носят характер магических заклинаний; многие формулы, пущенные ныне в ход, носят сакральный характер и принимаются массой не только без критики, но и без понимания. К таким заклинательно-магическим словам принадлежит слово «буржуазия» и «буржуазность». Слово это ныне царит над массой, масса находится в рабстве у этого слова, смысл которого ей не может быть достаточно понятен. Слово падает в темную среду, не подготовленную к восприятию сложных мыслей, и оно не просветляет ее, но лишь увеличивает тьму. Заклинание пробуждает какие-то инстинкты, соответствует каким-то интересам, но никаких ясных понятий и идей с ним не связывается. Что понимают под «буржуазией» в нынешний день? Под «буржуазией» понимают не просто промышленный класс, не просто капиталистов, не «третье сословие». Ныне у нас категория «буржуазности» употребляется в несоизмеримо более широком смысле. Вся Россия, все человечество делятся на два непримиримых мира, два царства: царство зла, тьмы, дьявола — буржуазное царство и царство божеское, добра, света — царство социалистическое. В этой психологии по-своему переживается старое, вековое религиозное деление и противоположение, но в искаженной форме. Социал-демократы, отравившие рабочую массу истребляющей ненавистью к «буржуазии» и «буржуазности», употребляют эти слова в социально-классовом, материалистическом смысле, но придают своей социально-классовой точке зрения почти религиозный отпечаток. Этот позитивно-материалистический, социально-классовый смысл слова не может быть выдержан до конца. И социалисты, материалисты принуждены признать, что «буржуазность» есть известная психическая настроенность, известная жизненная оценка, не столько состояние социальной материи, сколько отношение к ней человеческого духа. «Буржуазная» настроенность и «буржуазная» оценка могут быть и у человека, не принадлежащего к буржуазному классу, не имеющего никакой собственности, и, наоборот, у буржуа по своему классовому положению может и не быть такой «буржуазности». Совершенно бесспорно, что «буржуазность» есть состояние духа человеческого, а не социально-классовое положение человека, — она определяется отношением духа к материальной жизни, несвободой духа и бессилием духа преодолеть власть материи, а не самой материальной жизнью.

Великими борцами против буржуазного духа в XIX веке были Ницше и Ибсен, которые не были социалистами, не имели никакого отношения к пролетариату и сейчас, наверное, были бы сопричислены к царству «буржуазии», ибо сейчас уличная мудрость причисляет к «буржуа» всех людей духа. Быть может, самым ярким выразителем антибуржуазного духа в русской литературе был реакционер К. Леонтьев — все дело его жизни было борьбой против надвигающегося серого царства мещанства. Дух его был менее «буржуазен», чем дух всех «большевиков» и «меньшевиков», добивающихся серого благополучного земного рая. Во Франции есть замечательный писатель Леон Блуа, своеобразный католик, реакционер-революционер, не имеющий ничего общего с социализмом, и он восстал с небывалым радикализмом против самих первооснов буржуазности, против царящего в мире буржуазного духа, против буржуазной мудрости. Он, как христианин, вскрыл метафизические, духовные основы буржуазности и постиг мистерию буржуа как противоположность мистерии Голгофы. «Буржуа» видимое всегда предпочитает невидимому, этот мир — миру иному. Ницше сказал бы, что «буржуа» «ближнее» всегда любит больше, чем «дальнее». Дух буржуазности противоположен горному духу Заратустры. Ибсен сказал бы, что духу буржуазному противоположен дух того человека, который стоит на жизненном пути одиноко. Духу буржуазному противоположен глубоко и существенно не дух социалистический и пролетарский, а дух аристократический. Буржуазное царство есть царство количеств. Ему противостоит царство качеств. Дух буржуазный все строит на благе, благополучии и удовлетворении. Дух же полярно ему противоположный все должен строить на ценностях, должен тянуться к великой духовной дали. Поэтому буржуазный дух не любит и боится жертвы, дух же антибуржуазный в основе своей жертвенный, даже когда утверждает силу. Буржуазность не создана социализмом, она создана старым, дряхлеющим миром. Но социализм принимает наследие буржуазности, хочет приумножить и развить его и довести дух этот до универсального торжества. Социализм есть лишь пассивная рефлексия на буржуазный мир, целиком им определяющаяся и от него получающая все ценности. В нем нет творческой свободы.