Рассказы и воспоминания охотника о разных охотах

Вероятно, две трети тетеревов и серых куропаток (особенно последних), потребляемых в России в огромном количестве, крыты шатрами. Хотя эту охоту положительно назвать добычливою, в промышленном значении этого слова, но в скучное, бесконечное зимнее время в отдаленной деревне, за отсутствием всех других охот, и ею заняться с удовольствием. Я знавал многих людей, больших охотников «крыть тетеревов и куропаток». Я сам с ранней молодости горячо им сочувствовал и много езжал со стариками, несмотря ни на какую погоду, не только крыть уже приваженную птицу, но даже расставлять привады, что, вероятно, немногим может понравиться. Эта охота имеет свои тонкости, свое знанье дела, свое уменье, свои удачи и неудачи, следственно имеет свой интерес.

Шатром называется сеть, связанная из суровых, посконных и преимущественно конопляных крепких ниток. Эта птицеловная снасть представляет подобие колпака, или воронки, или всего ближе — островерхой палатки, шатра, отчего и названа очень верно этим последним именем.

Квадратные ячейки шатровой тетеревиной сети имеют в поперечнике, вверху шатра, один вершок, а внизу — полтора вершка; эта ширина необходима для того, чтоб накрытая птица могла свободно просунуть голову и шею до самых крыльев; чтоб, обманутая этой свободой, она постоянно пробивалась, лезла вперед, а никак не вздумала вынуть голову назад и выбежать из-под шатра.

Цепкость сетки зависит от тонины ниток и ширины петель, или ячеек. Чем нитки тоньше, а петли шире, тем лучше: само собою разумеется, что нитки не должны рваться, а сквозь ячейки не должна пролезать птица. Величина шатра может быть произвольная, но по большей части окружность его, когда шатер поставлен и растянут, бывает в десять сажен.

Охотник, занимающийся ловлею шатром, еще с осени наблюдает за тетеревами и знает: много ли их, где они предпочтительно держатся и куда летают кормиться. Как скоро выпадет порядочный снег, он ставит привады именно на те места, куда тетерева повадились летать за кормом. Привада состоит из нескольких овсяных необмолоченных снопов, воткнутых в снег стоймя, разумеется кистями кверху, и непременно из кучи какой-нибудь соломы, сложенной копною в четырех или пяти саженях от привады; эта куча соломы впоследствии преобразится в шалаш, в котором будет сидеть охотник, когда придет время крыть тетеревов. Расставив несколько таких привад, охотник, дни через два, начинает их осматривать, наблюдая следующие предосторожности:

1-е) Он осматривает привады на лошади, в санках, а не пешком, и преимущественно в полдень, когда тетерева уже побывали на кормовых местах и улетели на такие, где они обыкновенно отдыхают, сидя на деревьях или на земле, если снег еще мелок. 2-е) Так как иногда случается, что тетерева полднюют недалеко от привад, то надобно приближаться к ним весьма осмотрительно, то есть не подъезжать прямо к приваде, не вылезать из саней и не подходить к ней, а проехать мимо поближе (ибо человека, едущего на санях, тетерева не боятся), так, чтоб было разглядеть: бывают тетерева на приваде или нет? 3-е) Если следов тетеревиных много и снопы растрепаны, обиты и обдерганы, то надобно их оправить и прибавить свежих; но если тетерева сидят близко, то есть в виду, то ни под каким видом на приваду не ходить и даже не останавливаться. Оправку старых снопов и прибавку новых сделать на другой день; а если опять тетерева будут сидеть неподалеку, то сделать все это рано поутру, то есть на заре, до их вылета, или поздно вечером, когда они сядут на ночевку. В светлые, месячные ночи оправляют привады даже по ночам; впрочем, многие охотники делают это всегда на утренней заре, для того, чтобы к прилету тетеревов привады находились в хорошем виде: это имеет свою полезную сторону. В снежную, буранную (по-оренбургски) погоду необходимо каждый день ездить на привады и отряхивать снопы от снега, чтоб они были виднее и приманчивее. Необходимо также отряхивать снег с копны соломы для того, чтоб тетерева привыкали постоянно видеть будущий шалаш. Если привада стоит недели две, не посещаемая тетеревами, и даже поблизости их не видно, то надобно ее перенесть на другое место; как же скоро на некоторых привадах тетерева начнут есть, то все другие около них следует уничтожить совершенно и закидать снегом, чтоб они тетеревов не развлекали в разные стороны. Ход тетеревов на привады — загадочное дело! В иной год идут очень хорошо, а в другой — очень плохо; бывают года, что нейдут совсем, так что где крыли в зиму пар по двести — не покроют и двух десятков. Иногда это объяснить случайным изобилием кормов (если хлеб остался в поле несжатым), малоснежностью зимы, отсутствием сильных морозов; [В малоснежные зимы хлебные жнивы и озими иногда до февраля мало бывают покрыты снегом, и тетерева по привычке продолжают летать на них для отыскиванья корма. В теплые же зимы, по мнению охотников, тетерева мало едят и довольствуются одними древесными почками. В обоих случаях они не собираются в большие стаи. Что холод возбуждает аппетит у всех животных – это дело известное] но иногда нет ни одной из вышесказанных причин, тетеревов много, а тетерева нейдут на привады, да и только! Не один раз видал я, как большие тетеревиные стаи сидят кругом привады и щиплют себе тощие березовые почки или ольховые шишки, поглядывают умильно на желтые кисти овсяных снопов и — не приближаются к ним! Мало этого: из стаи пар в сорок два или три тетерева всякий день слетят на приваду и едят овсяные зерна досыта, а все другие только смотрят. Последнее обстоятельство тем удивительнее, что тетерева имеют, всем охотникам известное, баранье свойство: куда полетел и где сел один — туда полетят и там сядут все. На этом-то основании, для большего привлеченья тетеревов сначала к приваде, потом под шатер, употребляют тетеревиные чучелы; в первом случае ставят их на длинных шестах около привады, а в последнем — на снопы, лежащие на самой приваде. Иногда такая приманка бывает очень полезна.

Привада, на которой едят постоянно тетерева, получает понемногу свой окончательный вид, то есть: в середине привады становится шест, аршина в три вышиною, на котором будет держаться сеть; около него, правильным кругом, набиваются колышки, каждый четверти в полторы, к которым будут привязаны веревочками нижние подборы шатра, и, наконец, куча соломы превращается в шалаш, в котором могли бы поместиться два человека. Если после всех этих добавлений, сделанных не вдруг, а постепенно, чтоб изменением вида привады не испугать тетеревов, станут они ежедневно и смело есть корм, — следует немедленно крыть птицу. День для сего выбирается не снежный и не ветреный: снег заносит приваду, налипает на сеть и может даже повалить шатер, а ветер качает его и также может уронить; и то и другое обстоятельство, особенно последнее (то есть качка шатра), пугает тетеревов, и они под шатер не пойдут; одним словом: чем мороз сильнее и погода тише, тем лучше. На заре, задолго до вылета тетеревов с ночевки, охотник с товарищем являются на приваде и расставляют шатер; узким концом надевают его на шест, подложив под самый узел верхушки небольшую круглую дощечку; нижние подборы, или края, привязываются тонкими и крепкими веревочками к колышкам (которых бывает до двадцати), шатер растягивается во все стороны и совершенно представляет фигуру круглой, островерхой, огромной палатки. Нижние края сети поднимаются от поверхности снега (несколько утоптанного) четверти на две, чтоб тетеревам было свободно и не страшно подходить под шатер. К шесту, на котором держится верхушка шатра, в самом низу, привязана веревка, протянутая в шалаш: она засыпается слегка снегом, чтоб ее не было видно. Шест, до того времени крепко воткнутый острым концом своим в снег или землю, тогда обрубается гладко и устанавливается на маленькой дощечке, для того чтобы, дернув за веревку, легко было его уронить и мгновенно накрыть тетеревов упавшею на них сетью. Устроив все хорошенько и затрусив свои следы, дощечку и веревку на самой приваде мякиной, а около нее снегом, охотник с товарищем садятся в шалаш, затыкают вход изнутри соломой и, притаясь, смирно дожидаются прилета тетеревов.

Долго тянется зимний рассвет, и долго царствует глубокая тишина. Скучно и душно сидеть в темном шалаше. Наконец, свет проникает в его скважины, и на дворе наступает белый день, как говорится; послышится карканье ворон и щекотанье сорок; потом заскрипят снегири и зазвенят пронзительно голоса зеленых и голубых синиц (бесков — по-оренбургски), также привыкших кормиться около привады. Как, бывало, обрадуешься голосу живой твари! Но вот зарделся юго-восток, солнце готово выкатиться из-за горы; наступило время прилета тетеревов на приваду, которое, впрочем, иногда может замедлиться от разных причин. Вдруг прошумел сильный ветер… стая тетеревов пронеслась над шалашом и расселась около него по деревьям, а если их нет поблизости (что бывает на привадах полевых), то по снегу; даже садятся иногда на шалаш и на шатер. [Однажды при мне тетерев сел на верхушку шалаша, провалился ногами и стал биться: охотник принужден был схватить его за ноги и протащить в шалаш, чтоб он хлопаньем крепких своих крыльев не перепугал тетеревов] Вот самая интересная минута! Вид шатра так иногда поражает тетеревов, что они, посидев несколько минут на деревьях или побродя по снегу около привады, вдруг улетают, как будто чем испуганные; иногда остаются довольно долго, но не подходят под шатер; иногда подойдут два-три тетерева (вероятно, посмелее других) и досыта наедятся, а все остальные или смотрят, или клюют древесные почки, точь-в-точь как это бывает спервоначала или в такие года, когда нет хода тетеревам на привады. Впрочем, такие случаи — отступление от обыкновенного порядка. По большей части тетерева, привыкшие без опасения ежедневно наедаться на приваде, не смущаются видом шатра и, осмотревшись, через несколько минут, один за другим, все подойдут под шатер. Тогда охотник сильно дергает за веревку, шест падает, с ним вместе падает сеть — и тетерева покрыты. Это действие называется: уронить шатер. Охотник с товарищем выскакивают из шалаша и, если тетеревов очень много и они, взлетывая, поднимают на себе сеть высоко, так что нижние тетерева, не успевшие запутаться, выбегают из-под шатра и улетают, охотники бросаются на шатер, опускают его книзу и придерживают нижние подборы до тех пор, пока все покрытые тетерева увязнут в ячейках сети. Тогда колют их в голову перьями, тут же выдернутыми из крыльев, или простым железным гвоздем, или заостренной крепкой деревянной палочкой, которыми запасаются заранее. Чуваши, мордва и татары, в Оренбургской губернии, очень усердно занимающиеся ловлею тетеревов шатрами, с покрытыми управляются без церемонии, то есть не колют, а бьют их палками. Если тетеревиная стая с первого раза покрыта не вся, что по большей части бывает, то приваду надобно оправить: перья все собрать, утоптанный и окровавленный снег заметать свежим и положить новых овсяных снопов. Иногда случается, что остальные тетерева, часть которых была покрыта, через несколько времени опять станут прилетать на приваду и есть корм, так что в одну зиму, на одной и той же приваде, кроют тетеревов раза три; но иногда, после первого покрытия, уже ни один тетерев на приваду не прилетит.

Замечательно, что оставшееся иногда небольшое число тетеревов, посещая по-прежнему приваду, нередко приводит с собою новую тетеревиную стаю.

Важною помехою в приваживании тетеревов бывают большие ястреба и орлы; они ловят тетеревов и часто угоняют далеко с привады; если это повторится несколько раз, то тетерева совсем бросают приваду, хотя бы и привыкли к ней.

В таком случае самое лучшее средство — застрелить ястреба или орла, по крайней мере ранить. Для этого надобно поставить недалеко от шалаша чучелу, сделанную из настоящей тетеревиной кожи с перьями, привязав ее крепко к приезде (то есть к длинному шесту). Орел или ястреб, повадившийся летать на приваду, приняв чучелу за настоящего тетерева, вцепится в нее, и охотник, карауливший хищника в шалаше, может легко застрелить его. Все до сих пор сказанное мною относится к тетеревиным привадам в начале зимы, которые становятся иногда на хлебной жниве, даже в некотором отдалении от леса; но когда выпадет много снегу и глубокие сугробы совершенно закроют самую высокую жниву, тетерева перестанут летать в поля и постоянно держатся около лесных мест и даже в середине лесов, по небольшим полянам; тогда и привады переносятся именно на такие поляны и на лесные опушки. В буранные зимы тетерева скоро сваливаются в уремы [Мне случилось один раз видеть свалившихся тетеревов в ольшняковую урему по реке Усень (Оренбургской губернии Белебеевского уезда] в таком множестве, что только своим глазам было поверить. Это случилось в половине ноября), что обыкновенно бывает в конце зимы: там для них теплее и сытнее; охотники и там преследуют тетеревов своими привадами и, несмотря на изобилие ольховых шишек, соблазняют овсяными снопами. Ловля шатром производится тем же порядком.

Если почему-нибудь уже приваженные тетерева не прилетят именно в то утро, когда шатер поставлен и охотник сидит в шалаше, или прилетят, но под шатер не пойдут, то некоторые охотники шатра не снимают и оставляют его до следующего утра, а иногда и на несколько дней будто бы для того, чтобы тетерева к шатру присмотрелись, а в самом деле из лени; но я слыхал от самых опытных охотников, что этого никогда делать не должно. Не говоря уже о том, что шатер может упасть от многих причин и закрыть приваду, а если упадет в присутствии тетеревов, то непременно их напугает, — шатра не должно оставлять потому, что он весь опушится инеем и скроет совершенно приваду от глаз тетеревов. К этому должно прибавить, что лежащий на снегу шатер очень часто портят мыши.

Должно сделать общее замечание, что курочки идут на приваду и под шатер гораздо скорее и охотнее косачей; это, вероятно, происходит оттого, что курочки вообще смирнее. Если стая состоит из одних курочек, то ее привадить к корму и покрыть несравненно легче; самые упорные и осторожные бывают стаи из одних косачей; среднее между ними составляют стаи смешанные, в которых курочки всегда первые слетают на приваду и подходят под шатер; за ними, иногда очень не скоро, последуют и косачи.

В тех уездах Оренбургской губернии, где растет сосна и где водятся вместе с простыми, полевыми тетеревами глухари или глухие тетерева, кроют и их также простыми тетеревиными шатрами, только всегда в малом числе.

Обыкновенно глухари прилетают на привады вместе с полевыми тетеревами, увлекаясь их примером, одни же они никогда на приваду не пойдут, особенно если летают отдельною стаей. Один охотник рассказывал мне, что он, занимаясь крытьем тетеревов более десяти лет и видя, что глухари, прилетая иногда к приваде вместе с простыми тетеревами, никогда на нее не шли, а сидели в близком расстоянии на деревьях, преимущественно на соснах, ломая крепкими своими носами молодые летние побеги, называемые погонцами, вздумал употребить эти погонцы для приманки глухарей; он нарубил верхних побегов с молодых сосен и натыкал их на приваде, около овсяных снопов. Догадка его увенчалась полным успехом: глухари стали опускаться на приваду и, кушая сначала сосновые верхушки, стали потом есть и овес. С тех пор он стал постоянно втыкать сосновые побеги на привадах, если замечал глухарей в числе простых тетеревов. В иной год удавалось ему, в разное время, покрыть в продолжение зимы до двух десятков глухарей; но никогда более трех в один раз он не крывал. Я не могу сказать положительно, существует ли где-нибудь в России крытье шатром собственно одних глухих тетеревов? Если существует, то для них нужен шатер большего размера, вязанный более широкими петлями, из ниток более крепких и толстых, потому что стая глухарей, пар в двадцать, разорвут или оторвут от кольев обыкновенный тетеревиный шатер.

Для куропаток, напротив, приготовляется шатер гораздо меньшего объема, в окружности сажен в шесть; сообразно этому уменьшению ячейки вяжутся поуже и нитки употребляются потоньше. Впрочем, фигура шатра, его устройство, постановка и весь процесс ловли — один и тот же. Привады кладутся также в полях, в начале зимы, куда с осени повадились прилетать куропатки, и потом на гумнах, куда загонят их глубокие снега и метели. Куропаточьи привады делаются не из снопов, а из хлебной мякины всякого рода: насыпается круг мякины, сажень в поперечнике, и во все стороны от этого круга, в виде расходящихся лучей, проводятся дорожки из той же мякины; длина их произвольная, и сказать, чем они будут длиннее, тем лучше. Как скоро хоть одна куропатка из стаи, бегающей всегда врассыпную, нападет на мякинную дорожку, то сейчас побежит по ней и закричит призывным криком, похожим на куриное кудахтанье; в одну минуту вся стая сбежится и прямо по дорожке отправится на приваду, которую всю разроет и выклюет. Куропатки очень просты, или глупы, как выражаются охотники. Если раз побывают они на приваде, то на другой же день поставить шатер и покрыть их всех до одной. Если же каким-нибудь образом несколько куропаток выбегут из-под шатра и улетят, то завтра непременно прилетят опять, подбегут под шатер и будут покрыты.