— Ох! Боже, боже мой!.. что-то у меня в груди… Ничего, ничего, — произнесла она тише, уцепясь за рукав арабки, — это пройдет скоро… Слышишь ли? скажи ему, что посреди самых жестоких мук… милый образ его был передо мною… пойдет со мной… что имя его… на губах… в сердце… ох! милый… Артемий… прости… Арт…