Коготки и клыки реформировались обратно в человеческие ногти и зубы, а вот пигмент глаз по-прежнему давал
чисто-голубой цвет, разве что ярость в них сменилась грустью и неизбежностью событий, текущих не в том, в каком хотелось бы, направлении.
А потом ещё ярче, острее рассыпалось зеркальными бликами на волнах солнце, белело на каменных молах, серебрилось на влажно-зеленом газоне и листьях развесистых пальм, и опять
чисто-голубой свод стерёг хребты гор, или они его.