Дело в том, что «национальная сопричастность» музыки в той её модели, которая сформировалась в эстетике «стасовского круга», была отождествлена с ограниченностью и «своеобразием», тенденциозностью стилистики, что как глубинная особенность и художественно-эстетическая концепция музыки, стало противоречием как сущностным целям музыкального творчества – экзистенциально-философское самовыражение, художественно-философское осмысление мира,
философско-поэтический символизм музыки, так и подразумеваемой этими целями общекультурной вовлечённости и сопричастности такового, его сюжетно-тематической и стилистической широте.
В том числе такой
философско-поэтический шедевр, как «Бог».
Возможно, более всего потому, что обнаружив активное сопряжение с художественными исканиями обоих столетий, он видится как перешагнувший время
философско-поэтический синтез огромности мира и духовной жизни личности.
Отождествление в музыке «прекрасного» с «национальным», «национально своеобразным» и «фольклорным», утверждение приоритетности дилемм «стилистики» и «национального своеобразия» над такими сущностными и общечеловеческими по характеру целями музыкального творчества, как самовыражение,
философско-поэтический символизм, художественно-философское осмысление мира, безусловно сформировалось только под влиянием глубинных тенденций и процессов в русском обществе и его культуре.