– И ты, государыня, мысль иметь свою вольна, чтобы гостя
уветливым словом на доброе изволение наводить... от лукавства его отторгать, христианской добродетели чувства ему внушать...
В том, что мы четверо сидели не попарно со своими спутниками, а мужчины впереди, эдак прикрывая, женщины же, эдак уютно доверившись, за их спинами, было что-то мирное и тёплое, чем будто надо было запастись перед не самым
уветливым местом и не самой умирённой музыкой.