Никого не было на площади, только в отдалении мужик катил тачку, громыхавшую по древнему булыжнику, и длинная фигура в чёрных одеждах крошила из пакета хлеб совавшимся голубям.
Проворные моряки споро расселили бестолково совавшихся не в тех направлениях пассажиров по их каютам и оставили одних – осваиваться и привыкать к новому, пускай и временному жилищу.