Она не рада себе самой и своему покою, и даже найфайному сегедiнскi не улыбнулась бы, даже таким не соблазнилась бы, в котором мясо до того мягко и
сговорчиво, что само отстаёт от костей, и виноградным голубцам, лопающимся от жира, кукурузной крупы и свиных шкварок, – ничему она была бы не рада.