С видом двух заговорщиков, давших крепкую клятву молчать, они пригубили дымяще-черную жидкость, но тотчас отставили её от себя: странный напиток так и разил немытой посудой и кислыми щами, третий день терпеливо
сберегавшимися на кухне в расчёте на знатный аппетит проезжающих и к любой дряни терпеливый русский желудок, должно быть, с детства лужёный, как самовар.