И тогда, когда ни ожесточённые вопли ребяческого самолюбия, ни бессильная брань, ни умышленная лесть, ни безденежное
рассылание публике брошюр о своей гениальности, ни даже похвалы в какой-нибудь газете, доступной состраданию при некоторых условиях, не помогут маленькому человеку вырваться из безвестности, назначенной ему судьбою, – осмеянный, изгнанный с литературной арены на самую последнюю ступень её, он всё ещё не может преодолеть злейшего врага своего: собственного самолюбия, и продолжает нередко до самой могилы сочинительствовать…