Под гнётом мучительных злоключений бывшая актриса превратилась во вполне обычную женщину – без восклицаний и заломов рук,
присмирившую бьющуюся птицу души и говорившую печально, а, учитывая обстоятельства, и достаточно спокойно, что, впрочем, скорее всего было результатом успокоительных средств…
Она даже восхищалась им, потому что отцы её соучеников приходили к нему какие-то
присмирившие, и, если заглох мотор, он своими руками мог всё починить.