– Убили мальчика! – услышал я возгласы женщин и, опять же подчиняясь чувству правдоподобия всей сцены, вернее, принятым представлениям (конечно, через кино) о правдоподобии, слегка поднял голову, что должно было означать
похвальность предсмертного поведения, то есть не пренебрёг последней попыткой вернуться к жизни.