Она ещё не успела кончить, как распахнулась
портьерка прихожей и с элегантной, светской развязностью вошёл высокий, статный мужчина лет тридцати пяти.
Золочёным шнуром перехваченная
портьерка отделяла её от общего зала, интеллигентные львы и пальмы красовались на пятнистых непросохших обоях, и если пренебречь кисловатым запахом клейстера, трудно было подобрать более конспиративный уголок для секретного сговора или кратковременного блаженства.