Я не плакал внешне, не было слёз, но внутри рыдал как пятилетний ребёнок, невзначай
подглядевший, как его няня, любимая девятнадцатилетняя няня, лежит голая на маминой постели с его папой, тоже любимым, любимым папой, лежит и делает что-то такое вместе с ним, папой, и в этот момент ты понимаешь, что никому ты не нужен.