Тогда она ходила подолгу с грудным из угла в угол, погружаясь в лунные колонны и выходя из них, и седая печаль
повивала ей голову: печаль, ровесница самому миру.
– У кого я училась
повивать, – говорила нам не раз бабушка, – старушка та жила около ста лет и очень была опытна в повивальном искусстве.
Лучистые одежды из невиданной ткани светились и
повивали тела; сквозь них, подобно цветкам, проступали перси и нежные чресла – во всём был знак чадородной силы!
Ещё тонкая завеса, сотканная из света и сумрака, лежит над нижними холмами, но далёкие льды уже теплились в небе, и небо, словно ласковая мать, припав к ним необъятным лоном, поило их млеком облаков, заботливо
повивая туманною пеленою, освежая ветром тиховейным!