Сидят они у батюшки теперь, // Вот кабы вы порхнули в дверь // С лицом веселым, беззаботно: // Когда нам скажут, что хотим, — // Куда как верится охотно! // И Александр Андреич, — с ним // О прежних днях, о тех проказах // Поразвернитесь-ка в рассказах: // Улыбочка и пара слов, // И кто влюблен — на всё готов.
И как легко верилось ему, — несмотря на очевидность ее посторонних мук, на таинственные прогулки на дно обрыва, — потому что хотелось верить. Бессознательно он даже боялся разувериться окончательно в надежде на взаимность. Верить в эту надежду было его счастьем — и он всячески подогревал ее в себе. Он иначе, в свою пользу, старался объяснить загадочность прогулок.