Воевода военно-прикладной науки (следуя логике нашей повести, вы уже смекнули, что это никто иной, как
переназначенный боярин образования и науки) поперхнувшийся слюной (в зале военного совета, несмотря на потуги кухарок, позакрывавших и двери, и даже ставни на кухне, до сих пор пахло жареным, пареным, тушенным и печёным, и пахло, я скажу вам, весьма недурно) деликатно закашлялся.