Паддл – как он именуется на жаргоне тех, кто бьет рабов – по крайней мере тот, с которым я впервые познакомился и о котором ныне говорю, представлял собою кусок твердой доски, около 18 или 20 дюймов в длину, вырезанный в форме старомодного загребного шеста или обычного весла.
Одно слово – и пробирает до мурашек, и память разворачивает целый ряд картинок: мои запястья в наручниках,
паддл в его ладони, пряжка его ремня прямо перед глазами, когда сижу перед ним на полу и смотрю снизу вверх.