Лохматые, обросшие сучьями и обрывками последней листвы, деревья вяло гнулись под тяжестью покрывавшего ветви и изредка обламывавшего их собственной тяжестью снега.
Разве я когда-нибудь узнал бы в этом облысевшем, как и я, человеке того молодого, как звон, красавца лётчика, в далёком военном году обламывавшего ветки прусской рябины в красных кистях!