Запомнилось только одно приключение тех «капустных» дней: как-то поутру между кочанов мы подняли огромного зайца-русака, обжиравшегося колхозной капусточкой.
Через стену от обжиравшейся счастливицы молились люди: шесть коленопреклонённых фигур среди наспех увязанных тюков, на одном надрывается спелёнатый младенец.