Очарованная этим, обаянная речами бабки душа девочки вдруг ожила, откликнулась, и это узнавание души выкатилось из широко открытых глаз её двумя огромными сверкающими слезинками.
Положение выходило престранное и, как мы понимали — не совсем ладное; но Пенькновский, обаянный своим великолепием, идучи впереди, ничего этого не слыхал.