Зима успела прожить свой долгий
нарымский век, прихватила полвека весны, но была по-прежнему такой же молодой, ядрёной и злой.
Наученный горьким опытом жизни
нарымский крестьянин не спешил раскрывать перед каждым встречным-поперечным стайки и амбары.
Появился говорок
нарымский – «чёкающий», короткий, но по делу, конкретный.
Точно не
нарымский сквер: там ничего подходящего нет.