— Братцы! — говорил он дрожащим, плачущим голосом чьи-то чужие, заученные слова, — Братцы, доколе мы будем терпеть надругания жидов над престолом и святой церковью?
Она поняла бы также, что он бесповоротно решился не прощать ей такого надругания над его искренним, беззаветным чувством, что ее ждет страшная расплата.