Этот человечек стал хозяином и повелителем,
диатрима не отличала его и ему подобных от самой себя и потому позволяла коротышке то, чего ни одна птица не позволит ни единому на свете существу: касаться насиженных яиц.
Сама
диатрима весь этот срок ничего не ела и не пила.
Что-то шевельнулось совсем рядом с драгоценными яйцами, но
диатрима даже не покосила жёлтым глазом, голова продолжала покачиваться, просматривая дальние пределы и не обращая внимания на скорченную фигурку, копошившуюся у самого гнезда.
Несколько раз за долгий срок неподалёку объявлялась ещё одна
диатрима – покрупнее.