Я отворил дверь в трюм и с секунду стоял на пороге, оглядываясь, не выползет ли из-за угла
головаст.
Он был
головаст, силён, и ему не было равных в сражениях на саблях.
– Ленин-то, – задумался матрос и продолжал, не моргнув глазом, – он, товарищ, роста невеликого, но
головаст.
– Ну да, ну да, так я и думал. Ты сызмальства был весьма
головаст. Жил в лучшем месте на этом шаре и всё печалился, как он устроен.