Язык, находясь в постоянной пытке, и без стороннего напоминания, получает достаточное вразумление, когда, например, бывает томим жаждой и голодом; и – как бы ни были мы бесчувственны, однако, в течение целого дня
вразумляемые тягостью этой пытки, не будем нуждаться ещё в другом совете и наставлении.