Восьмисотлетний крестовый поход закончился, и испанское рыцарство, рожденное для седла и меча и вдохновляемое яростным религиозным пылом, внезапно оказалось не у дел.
Сразу после открытия, сорок лет назад, было объявлено о призе в пятьдесят миллиардов π-астров тому заезду, который побьёт
восьмисотлетний рекорд.
Восьмисотлетний шедевр и поныне сиял новизной, в основном из-за того, что мало кто решался надеть его, и, как результат, данный экземпляр очень быстро оказался в музее.
Концепция книги позволяет рассматривать
восьмисотлетний период русской литературы (до XVIII века) как величайшее духовное наследие, которое предстоит заново осмыслить.