– Ладно, – сказал
военюрист, – сейчас дороем щели, а потом работать начнём.
В медсанбате мне показали носилки, на которых должен был лежать
военюрист.
– Да вы короче, короче, только главное! – всякий раз говорил
военюрист.
Они ему не поверили, но очень обрадовались, когда он, нащупав в кармане шинели банку консервов, которую ему вчера дал
военюрист, предложил им поесть перед дорогой.
– Но ведь у него знаки различия, разве вы не видите? Вот, – ткнул
военюрист в мои шпалы. – Или это, по-вашему, погоны?
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: обглядеться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
После этого деления я и
военюрист оказались совсем отдельно, вдвоём.
Услышав, что будет участвовать в работе трибунала,
военюрист скорчил кислую мину, но потом честно признал, что лучше хоть такая работа, чем ничегонеделание.
За дверью, откуда доносился густой раздражённый баритон, уже побывал
военюрист, заходил и интендант и выскочил оттуда красным и потным.
Военюрист несколько секунд подумал и согласился.
– Блокнот есть? – спросил
военюрист.
Сначала
военюрист прошёл несколько раз мимо капитана, намереваясь его задержать, но потом, видимо, понял, что, задержав сейчас тут этого человека, с ним можно сделать только одно из двух: или расстрелять, или отпустить.
Ни одно из его распоряжений
военюрист не подверг критике и не высказал своё несогласие с ними.
С усталым лицом,
военюрист попросил арестованного представиться комиссии, не называя при этом причин, по которым она приехала в «Кресты».
Пройдёт час-другой, явится
военюрист с конвойной командой и сопроводит меня в дисбат, на должность старшего оператора по чистке картофеля.
– Хорошо. Товарищ
военюрист первого ранга, попрошу проследовать за мной.
– То, что вы прислали мне по факсу, господин
военюрист второго ранга, документом, в строгом смысле, не является.
Перед ним стоял, покачиваясь с пятки на носок, краснолицый очкастый
военюрист с погонами полковника на плечах.
Приговор читал
военюрист в звании полковника.
– Вот об этом мы и хотели с вами побеседовать, – заметил
военюрист.
– Пока мы не установили вашу личность, – ответил
военюрист.
Военюрист умолк, стараясь верхний лист, трепещущий на ветру, подложить под низ бумаг.
– А вы знаете, лейтенант, что то, что вы сейчас сделали – это воинское преступление? – вдруг подал голос стоявший до этого молча
военюрист.
– Вы не так меня поняли, – перейдя на вы, поморщился
военюрист. – Я про то, что вы добивали раненых врагов.
И тогда бы лежал сейчас
военюрист 2‐го ранга в морге гарнизонного госпиталя…
– Ничего. Ничего нового я не скажу, гражданин
военюрист. Они дрались, в драке навалились на нары и разбудили меня. Дальше вы знаете.
Ох и разозлился
военюрист и сообщил, что я задержан по подозрению в убийстве сокамерника. Дичь полная, но тот был на полном серьёзе.
– Я только посчитал должным проинформировать вас об этом, товарищ старший майор, – абсолютно нейтральным голосом сказал
военюрист.
В комнату вошли двое военных: седоголовый майор и высокого роста мужчина,
военюрист второго ранга.
Строй обсуждал то, что сказал
военюрист…